День Прощения   ::   Ле Гуин Урсула

— С огромной радостью, мэм, — ответил он и вышел из комнаты, печатая шаг.

— Ах, леди… Ах, посланница, — заскулил Убаттат. — Это очень опасный тип. Они все опасные люди. Я извиняюсь за это слово: бесстыдные!

И он что-то забормотал на своем языке. Она попросила Сана сказать, кем, по его мнению, был тот человек, которого они встретили на улице: религиозным раскольником, патриотом или одним из староверов. Последние, насколько она успела узнать, придерживались исконной гатайской религии и декларировали свою лютую ненависть ко всем чужакам и иноверцам.

— Мне показалось, что это был какой-то раб, — добавила она, и ее слова шокировали гида-переводчика.

— О, нет-нет! Это был настоящий мужчина! Пусть самый заблудший и фанатичный из всех язычников, но мужчина! Эти люди называют себя кинжальщиками. Но вам нечего бояться, леди… Извините, посланница. Он определенно был мужчиной!

Мысль о том, что какой-то раб мог коснуться посланницы Экумены, задевала его сильнее, чем сама попытка покушения. Если только это действительно было покушение.

Обдумав ситуацию, Солли пришла к заключению, что нападавший мог оказаться помощником «майора». После того как она отчитала охранника в театре, рега решил поквитаться с ней и поставить ее на место, «защитив» от так называемого кинжальщика. Ничего! Если он попытается проделать это снова, она протрет им все стены и пол!

— Реве! — позвала она, и рабыня тут же появилась в дверном проеме.