День последний - день первый   ::   Амнуэль Песах

Да не нужно тогда жить вовсе, ни по первому, ни по второму, ни по третьему - не нужно. Бессмысленно. Если Господь, создавая человека, не ведал, что творил, пусть вернет все назад и начнет сначала. А если ведал, пусть скажет себе: "Я такой же, как они - я создал людей по своему образу и подобию, и значит я, Бог, в сущности, огромное вселенское дерьмо, и незачем мне быть, как незачем быть моему нелепому творению".

Вот только детей жалко.

И женщин.

И - мадонн Рафаэля, музыку Верди, книги Достоевского - все, что я любил.

И Лину, потому что она - другая. Для кого-то, может, такая же, а для меня другая, отдельная от всего человечества.

А себя - жалко? Себя - нет. Я такой же как все.

Простая альтернатива: быть или не быть. Если бы Гамлет предвидел будущее... Вот первое. Вот второе. Вот третье. И что?

Не быть.

- Это решение окончательно? - спросил Иешуа.

О, Господи! Он смотрел на меня так, будто не мнение о собственных фантазиях спрашивал, а действительно стоял у пульта с тремя кнопками и раздумывал - какую нажать. Нет, на пульте было четыре кнопки. Одна красная: возврат к Истоку.

Мне стало жутко. Почему? Что я - Бог, играющий Миром? Скажу я "один" или "ни одного" - что изменится?

Я должен был послать Иешуа куда подальше. Я молчал. Слишком серьезным был взгляд Мессии, это был взгляд беспредельно измученного человека, способного лишь на единственное оставшееся в его жизни усилие, и именно от меня он ждал решения - какое усилие сделать. Чтобы потом упасть и умереть.