День проклятья   ::   Герролд Дэвид

Яза шел туда, и меня вывернуло.

А потом начался кашель Грудь горела, как в огне, адская боль разрывала ее на части.

Когда я вернулся, Лиз уже отключила передатчик и, развернув кресло к салону, вскрыла новую упаковку НЗ.

– С добрым утром, – улыбнулась она. – Хотите еще омаров?

И повертела перед моим носом серым неаппетитны брикетом.

– Спасибо, что-то не хочется.

Я повалился в кресло. Легкие по-прежнему жгло; тело чесалось.

– Может, вас устроит это жирное ребрышко? – Он продемонстрировала кусок чего-то тошнотворно зеле-ного.

– Не надо, я вас умоляю…

Эта пища явно не предназначалась для людей.

– Все зависит от того, каким вином запивать, – заявила она с полным ртом и бросила мне жестянку с пивом.

Я посмотрел на Лиз:

– Когда мы отсюда выберемся, я куплю вам самого большого из этих долбаных аризонских омаров. И поставлю бутылку самого лучшего вина, на какое хватит денег Но до тех пор не желаю ничего слышать о еде.

– Идет, – согласилась Лиз. – Если не случится ничего непредвиденного, вы угостите меня сегодня вечером.

– Правда?

Она кивнула.

– На карте погоды облака рассеиваются или, по крайней мере, становятся такими тонкими, что уже не фиксируются. Ночью был сильный ветер. Основной фронт прошел над нами в три пополуночи. Из Окленда сообщили, что последние облака разрядились над Сакраменто.