День проклятья   ::   Герролд Дэвид

 – Если сумеете доказать, что они обладают способностью к такой декодировке, я спляшу нагишом с большим розовым червем.

– Вы настолько уверены?

– Да.

– Гм. Но тогда возникает другой вопрос. Она снова посмотрела на часы.

– Только покороче, пожалуйста.

– Для чего же тогда нервные иголки? Флетчер улыбнулась.

– Для очень интенсивной стимуляции. Может быть, сексуальной. Общение червей – своего рода объятие. Жесткость волос в сочетании с нервными иголками должна вызывать очень сильные ощущения. Вы же видели их напряжение на вершине «оргазма»?

Я кивнул и тут же спросил:

– Это установленный факт или гипотеза?

На ее лице промелькнуло раздражение. Я сразу пожалел, что спросил: такие вопросы больше подходят генералу Пулу. Но Флетчер и виду не подала.

– Это экстраполяция, – поправила она. – На примере нашей экологии мы знаем: чем выше организация животного, тем активнее его половое поведение. То же самое касается других поведенческих реакций и механизмов обмена информацией. Человек – лучшее тому подтверждение. Эволюционная фора червей вовсе не означает, что они умнее нас, но их адаптации должны быть несколько изощреннее. Кто знает, может, они демонстрируют, во что превратится земляной червь? Вы обязаны знать, что половое размножение не только ускоряет темпы эволюции, но и отбирает наиболее сексуальные виды.

Я ухмыльнулся.

– О'кей, сдаюсь.

Она еще раз обеспокоенно посмотрела на часы, но не ушла.

– Послушайте, Джеймс. Вы задавали грамотные вопросы.