День проклятья   ::   Герролд Дэвид

Мозг жужжал, как машинка.

– Ж-ж-ж-ж-ж… – сказал я. – В моей голове жужжит. Ж-ж-ж-ж-ж. Трень-брень целый день.

На меня не взглянул ни один. У них были свои заботы. Мои слова ничего не означали. Слова здесь вообще ничего не означали.

А кто, собственно, придал им значение? Я сам, кто же еще? Все слова и значения в моей голове были связаны с теми понятиями, с которыми их связал я. Связи могли быть ложными или, хуже того, некоторые могли быть ложными. Но только как это узнать?

Откуда это вообще берется?

– Ма-ма-ма-ма-ма… – произнес я.

Младенец плачет и в ответ получает теплую материнскую грудь. Этот урок мы не забываем до конца дней своих, стараясь произносить те звуки, которые дадут нам возможность насытиться. В поисках ключевых фраз мы годами изводим друг друга нытьем и истериками. У людей не более команд, чем у роботов. Достаточно сказать: «Я тебя люблю», – и в постель. «Я тебя ненавижу», – и в драку. Не сложнее любой другой… машины.

Каждый из нас воспринимает другого человека как машину.

И управляет ею.

Приматы отказались от языка, контрольные фразы больше не действуют. Можно жать на любые кнопки, но механизм уже сломан.

– Шалтай-Болтай… болтай… болтай…

Я почувствовал, что расплываюсь в улыбке. Очень забавно.

Если повторять слово, причем достаточно долго, оно теряет всякий смысл.