День проклятия   ::   Герролд Дэвид

— С другой стороны, и с тобой никто не ляжет в постель, если твое тело ему безразлично. Секс осязаем. Если тебе нравится тело, мой дорогой, он есть, не нравится-и секса нет.

— Да, мне нравится твое тело, — прошептал я и осторожно коснулся ее руки.

— А мне — твое, — улыбнулась она в ответ.

— Не может быть.

— Какой же ты балбес. Милый, но все же балбес. Не следует думать о себе плохо. Разве ты не понимаешь, что это обижает того, кто собирается с тобой переспать? Значит, ты презираешь его вкус и относишься к нему потребительски. Понимаешь? Ты не получишь полного удовольствия от секса с кем бы то ни было до тех пор, пока не почувствуешь собственную красоту.

— Мою красоту?… — просипел я и откашлялся. — Я… всегда считал, что каждый человек должен быть… честным.

Лиз фыркнула.

— Честность — крайняя степень высокомерия и самомнения. Она помогает замкнуться в себе, а это разъединяет людей. Если ты прекрасен — а ты прекрасен, — поделись своей красотой. Разве люди вокруг тебя не прекрасны?

— Конечно. Но только я не прекрасен, как ты выразилась.

Она села и посмотрела на меня в упор.

— Кто сказал такую гадость? — Что?

— Я спрашиваю, кто сказал такую гадость? Поверь мне, ты просто потрясающий.

— Нет.

— Да.

— Мне неловко это слушать, — признался я. — Может, нам лучше заняться тем, для чего мы сюда пришли?..

— Нет, не лучше. До тех пор, пока ты не согласишься со мной. Я считаю тебя прекрасным.