JК
Деревянная грамота :: Трускиновская Далия
Страница: 45 из 463Просовещался он с гостем недолго, выпроводил его, вернулся и сказал:
- Велено в Верх поспешать. Тебе, Богдаш, Тимоше, мне и Даниле.
- На ночь глядя? Ишь, неймется им! - удивился было Родька Анофриев, но удивление было с изрядной долей зависти - его-то, питуха ведомого, никто за важным делом в Верх не позовет...
- Быть добру! - упрямо повторил Тимофей и единым духом выпил чарку. Ешьте, пейте, гости дорогие. А мы, может, еще и вернемся.
Приказ тайных дел размещался при самых государевых покоях, чтобы дьяк Дементий Башмаков со своими подьячими всегда был под рукой.
Конюхи прошли узким и низким коридорчиком, встали перед дверью с полукруглым верхом и, как по приказу, перекрестились. После чего Тимофей, как самый старший, поскребся ногтем.
- Заходите живо! - велел Башмаков.
Он был в покоях один, и по лицу видно - сильно чем-то озадачен. Настолько озадачен, что четыре человека ему в пояс поклонились - а он на них и не взглянул, уставясь в разложенные по столу столбцы.
- Твоя милость звать изволила? - обратился Озорной.
- Поближе подойдите, молодцы...
Тут лишь дьяк поднял голову и поочередно поглядел в глаза Богдану, Тимофею, Семейке и Даниле.
Данила не впервые видел этого человека, еще довольно молодого для такой важной должности. С виду Башмаков был невысок, не румян, вообще неприметен, и, случись Даниле выбирать для него наряд к лицу, ходить бы дьяку в потертой ряске, в клобучке, в смирном платье.
- Велено в Верх поспешать. Тебе, Богдаш, Тимоше, мне и Даниле.
- На ночь глядя? Ишь, неймется им! - удивился было Родька Анофриев, но удивление было с изрядной долей зависти - его-то, питуха ведомого, никто за важным делом в Верх не позовет...
- Быть добру! - упрямо повторил Тимофей и единым духом выпил чарку. Ешьте, пейте, гости дорогие. А мы, может, еще и вернемся.
Приказ тайных дел размещался при самых государевых покоях, чтобы дьяк Дементий Башмаков со своими подьячими всегда был под рукой.
Конюхи прошли узким и низким коридорчиком, встали перед дверью с полукруглым верхом и, как по приказу, перекрестились. После чего Тимофей, как самый старший, поскребся ногтем.
- Заходите живо! - велел Башмаков.
Он был в покоях один, и по лицу видно - сильно чем-то озадачен. Настолько озадачен, что четыре человека ему в пояс поклонились - а он на них и не взглянул, уставясь в разложенные по столу столбцы.
- Твоя милость звать изволила? - обратился Озорной.
- Поближе подойдите, молодцы...
Тут лишь дьяк поднял голову и поочередно поглядел в глаза Богдану, Тимофею, Семейке и Даниле.
Данила не впервые видел этого человека, еще довольно молодого для такой важной должности. С виду Башмаков был невысок, не румян, вообще неприметен, и, случись Даниле выбирать для него наряд к лицу, ходить бы дьяку в потертой ряске, в клобучке, в смирном платье.