Деревянная грамота   ::   Трускиновская Далия

- Вон в переулке два тела лежат, снежком уж припорошены. Одно совсем недавно подкинули! Я только отвернулся - а оно уже и тут! Заберите, сделайте милость!

Дровни подъехали к переулку. Мирон заранее откинул одну из рогож, обнажив сложенных, как бревна, и лицами вниз, чтобы самим не пугаться, мертвецов. Тем более, что иные лица были уже объедены бродячими псами...

Стенька и Елизарий пошли туда, куда показал Пятка.

Тела лежали одно ничком, другое - навзничь. Если и была кровь - то замерзла и оказалась скрыта под снегом.

- Ступай сюда, Исачка! - позвал Стенька. - Сил моих нет - это уж который за ночь-то?..

- Ничего, Степа, притихнет Москва-то - отдохнем, - пообещал Никон.

- На том свете мы отдохнем, - буркнул Стенька. Хотя тут он был неправ большой суеты в первые дни поста не намечалось. Народ после масленичного буйства приходят в себя, кается, приличие соблюдает, в драки не лезет. И еще утешение - Тимофей Озорной тайно дал знать Деревнину, чтобы более ни за какими бесовскими грамотами не гонялся. То ли сыскал ее Приказ тайных дел, то ли сам собой этот розыск заглох - поди разбери...

Стенька вспомнил о деревянной книжице - и в памяти вдруг возникло женское лицо.

- Не твоего ума дело, - сказала чернобровая, не первой молодости, но все еще красивая женка. - Та грамота уже сколько-то людей погубила и еще не одного погубит, а потом и сама на долгие годы пропадет.

Это была та ворожея, которая подозрительно много поняла про Стенькины с Натальей горести. А звали ее... звали ее...