Дерево и лист   ::   Толкиен Джон Роналд Руэл

— Очень волнуюсь, очень! И почему только я хромой? Итак, Ниггл отправился задоктором. Отказаться было как-то неудобно. Все-таки Пэриш — его единственный сосед, а кругом ни души, и помощи просить не у кого. К тому же, у Пэриша нет велосипеда, а если бы и был, с его ногой все равно далеко не уедешь. Проклятая нога приносила Пэришу много страданий, и об этом надо было помнить; да! Об этом надо было постоянно помнить, а заодно и о его вечно кислой физиономии и плаксивом голосе.

Теперь времени оставалось в обрез. Но нечего было и думать объяснить это Пэришу! Он все равно никогда бы не понял. Ниггл несколько раз чертыхнулся и выкатил во двор велосипед.

На улице было сыро, дул ветер, и дневной свет уже начинал тускнеть. «Сегодня больше не поработаешь», — подумал он с тоской. Во время пути Ниггл то бормотал что-то себе под нос, то вдруг ясно представлял вершину горы, и рядом тоненький зеленый побег, тот самый, что он увидел еще весной… Мазок ложился за мазком. Пальцы его сжимали руль велосипеда. Теперь, когда картины не было рядом, Ниггл наконец-то почувствовал, понял, каким он должен быть, этот лучистый побег, обрамляющий очертания далеких гор. Но что-то не давало ему покоя, и он смутно понимал, что это — страх; он боялся, что теперь уже не успеть.

Ниггл нашел врача. Ремонтная контора, правда, была закрыта — в такую погоду все сидели дома, поближе к огоньку, но зато он оставил мастерам записку. На обратном пути он промок до нитки и сильно простудился.