Дерни за веревочку   ::   Рыбаков Вячеслав

Надо было прерывать, но она не могла, не имела права делать это при Диме, от него ведь не скроешь; и очень не хотелось его волновать; кроме того, она боялась, что из жалости к ней он станет уговаривать ее, раз уж так получилось, оставить ребенка, но она-то знала, что приих жизни выбрасывать младенца в мир — преступление. Дома она ударила по народным средствам и перестаралась, началось кровотечение. Все открылось. «Брось его, брось! — кричала мама, и отец со свалившимися на кончик носа очками, в разношенной майке и трениках, подтверждающе и скорбно кивал. — Это же не мужчина, это же черт знает что!» «Бросить? — тоненько кричала Инга. — Кого? Его? Да я лучше сдохну!» «Вот и сдохнешь!..» — опасливо басил отец и тыкал пальцем в нее, лежащую. «Я не от него сдохну, а без него сдохну! Да будут, будут дети! Десять детей! Но только от него — слышите?!» «Ты же наукой хотела заниматься! — причитала мама. — У тебя же талант был!» «Был?! — совсем зверела Инга. — Да у меня его сейчас полный стол, этого таланта!» Родители несколько растерялись, когда выяснилось, что уже законченный Ингин диплом — это почти готовая диссертация, и что ее чуть ли не силком тянут в аспирантуру. Тот накал, в котором они жили с Димой, был для работы куда животворнее, чем любая так называемая спокойная творческая обстановка. «Он тебе изменит», — уже бессильно, уже капитулируя, пустила мама последнюю торпеду. Инга посмотрела на родителей с бесконечным презрением. «Дураки вы», — сказала она и повернулась к стене. Она была еще очень бледная, почти как подушка. Родители молча пошли к двери.

Конечно, она была уверена, что не изменит. Она помнила каждую их ночь. Дима не мог изменить.

«Ты ведь умереть могла, доча», — тихо сказала мама, запнувшись на пороге.