Дерни за веревочку   ::   Рыбаков Вячеслав

 — Только мазохисты, Дымок, любят кого-то, кромесебя. Лидка вот никого, кроме себя, не любит. Потому и со мной: удобно, легко. Я ее тщетными мольбами о сопереживании не утомляю, душу не распахиваю и ей не даю — ей и хорошо. Делаем, что хотим. Каждый сам по себе.

Ева пила, похохатывая, и не оборачивалась даже. Дима перевел взгляд на Лидку. Лидка смирно сидела, уложив подбородок на сцепленные ладони. Она ждала. Она любила. Дима круто мотнул головой.

— Тебе Бог послал ее, а ты!..

— Ой, ой, ой, — с оттяжечкой сказал Шут.

— Я бы с нее Афродиту писал, — бабахнул Дима. — Закат. Веспер горит, и клочья пены, рвущиеся на ветру… Ветер, понимаешь? И волосы — черным пламенем в зенит…

— У нее короткая стрижка, — Шут, ухмыляясь, с любопытством вглядывался Диме в лицо. Дима очнулся.

— Что? А… — он устало вздохнул. — Неважно…

— Все чушь, — с нежностью сказал Шут. — Это пройдет. Веспер и все прочее. Скажи лучше, как ты Афродиту тут сбацаешь? — Шут погладил свое тощее брюхо, обтянутое модными штанами. — Ведь на худсовете тебе порнуху пришьют. Или, верный соцреализму, изобразишь действительность в ее революционном развитии и зашпаклюешь все пеной?

Ева смеялась.

— Ладно, — сказал Шут. Кряхтя, он встал и пробормотал рассеянно:

— На дрожку пойти…

— Шут, — спросил Дима, — а почему ты цитируешь всегда?

Шут усмехнулся грустно.

— Для конспирации, — сказал он, поразмыслив. — Так больше возможностей говорить от души. Авторитет.