JК
Дети Капища :: Валетов Ян
Страница: 78 из 84В два ствола мы с Молчуном не справимся, конечно. Но Равви не откажется поучаствовать, и в Казацком Курене мне десяточек другой выделят. Тут главное удержаться, чтобы этих ребят в белых халатах за яйца по осинам не поразвешивать. Хотя, чего тут удерживаться? Может, за яйца по осинам – это еще чересчур гуманно? Может чего поинтереснее придумать надо, чтобы другим неповадно было?
Горячая вода, в которой он плавал, вместо того, чтобы приводить его в умировотворённое состояние, просто заставляла кровь в жилах двигаться быстрее – он поймал себя на том, что почти не прислушивается к тому, что говорят Красавицкий и Говорова. Воспоминания о каневских событиях и смерти Агафьи, прошедшие перед его глазами за последние минуты, были не из приятных. Но у кого из здесь присутствующих есть приятные воспоминания о последних годах? Разве что – совсем далекие. Детские, например. Или те, которые касаются допотопных времен.
Сергеев поймал себя на слове «допотопных» и невольно усмехнулся.
Допотопные. Они все – допотопные. Как мамонты. Как динозавры. Даже Молчун. Самый младший и самый несчастливый из них. Выросший здесь, за колючкой. У него и детства-то не было – сразу же началась борьба за выживание. Ему-то что вспоминать?
– А, может, – подумал Михаил уже различая голоса, – это и хорошо, что воспоминаний мало? Не с чем сравнивать, а, значит, нечему завидовать? Но Молчун помнит руки матери. Помнит вкус молока, вкус нормальной, не суррогатной еды. И это хорошие воспоминания.
Горячая вода, в которой он плавал, вместо того, чтобы приводить его в умировотворённое состояние, просто заставляла кровь в жилах двигаться быстрее – он поймал себя на том, что почти не прислушивается к тому, что говорят Красавицкий и Говорова. Воспоминания о каневских событиях и смерти Агафьи, прошедшие перед его глазами за последние минуты, были не из приятных. Но у кого из здесь присутствующих есть приятные воспоминания о последних годах? Разве что – совсем далекие. Детские, например. Или те, которые касаются допотопных времен.
Сергеев поймал себя на слове «допотопных» и невольно усмехнулся.
Допотопные. Они все – допотопные. Как мамонты. Как динозавры. Даже Молчун. Самый младший и самый несчастливый из них. Выросший здесь, за колючкой. У него и детства-то не было – сразу же началась борьба за выживание. Ему-то что вспоминать?
– А, может, – подумал Михаил уже различая голоса, – это и хорошо, что воспоминаний мало? Не с чем сравнивать, а, значит, нечему завидовать? Но Молчун помнит руки матери. Помнит вкус молока, вкус нормальной, не суррогатной еды. И это хорошие воспоминания.