Дети Ржавчины   ::   Тырин Михаил

Он приставил металлическую трубочку к предплечью, и она с сухим щелчком вогнала ему подкожу дозу препарата 2-101.

— Я — за рулем, ладно?

Мы с Гришаней тоже сделали себе по уколу. Машина въехала на бугор, и нам открылось огромное поле, испещренное сетью стежек и тропинок.

— Вот и думай, — проговорил Петя, — по какой ехать?

— Бери прямо посередине, — посоветовал Гришаня. Через несколько минут мы пересекли поле и оказались в зарослях ивняка. Сквозь поникшие ветви блеснула река. Моста не было, зато имелся наезженный брод. Под колесами забренчали речные камешки.

— Что-то голова у меня тяжелая, — пожаловался Петя. — Наверно, после укола.

— После укола, — сказал я, с подозрением оглядев его, — в голове должно быть чисто, как в больнице.

— Тут нечисто, — вновь заметил Гришаня. Слова прозвучали тревожно. Вообще Гришаня частенько делал разные замечания и пророчества, всячески демонстрируя свою сверхчеловеческую проницательность. И нельзя было понять, когда он действительно что-то чувствует, а когда корчит из себя наместника Высшего разума. Но сейчас нам стало немножко не по себе.

— Останови-ка машину, — велел я Петьке. Он вывел «уазик» на пологий «коровий пляж», дернул ручник и вопросительно посмотрел на меня.

— Выкладывай, Гришаня, что тут нечисто?

— Да пока непонятно, — завилял он.

— Говори все начистоту, тебя для этого сюда и взяли. А то поздно будет.

— Ну... Что-то есть. Что-то довольно сильное, и это близко.

— На что похоже? Раньше такое бывало?

— Раньше...