JК
Дети непогоды :: Марушкин Павел
Страница: 388 из 435Злая ведьма Перегнида, она же — экс-комиссар северянских партизан Марамбита Долборождь, исчезла в недрах вавилонской канализации.
В тот же миг Иннот почувствовал, как крепкие зубы вцепляются в рукоять чудо-оружия. Оборотень мотнул головой — и каюкера, оторвав от земли, шваркнуло о камни. Челюсть ведьмы звонко цокнула по брусчатке. А затем волк, не выпуская из зубов молота, развернулся и упругими прыжками скрылся в ночи. Второй оборотень последовал за первым. Стоя на четвереньках и держась за нос, каюкер с изумлением глядел им вслед.
* * *
Получасом позже в маленькую харчевню «Приют доходяги» ворвался посетитель. Момуар Чача, хозяин «Приюта» и его бессменный бармен, повидал за свою долгую жизнь немало странного — как и положено чудаку, привыкшему открывать своё заведение в десять вечера и закрываться утром, когда все нормальные люди только продирают глаза, припоминая, кто они и как здесь оказались. Первое, что отметил Чача, — юный незнакомец был изрядно помятым и донельзя возбуждённым. Чем ближе он подходил к стойке, тем выше задирались брови бармена. Пончо вошедшего, некогда светло-бежевое в крупную серую клетку, украшали прожжённые дыры и пыльные отпечатки; кое-где виднелись пятна крови. Нос его, и так не самых миниатюрных размеров, сильно распух. Руки, ноги и лицо покрывали десятки царапин и мелких порезов; во взъерошенной рыжей шевелюре поблёскивали крохотные осколки стекла. В общем, выглядел посетитель так, словно только что подрался с обезумевшей домашней кошкой — и был выкинут ею в окно.
В тот же миг Иннот почувствовал, как крепкие зубы вцепляются в рукоять чудо-оружия. Оборотень мотнул головой — и каюкера, оторвав от земли, шваркнуло о камни. Челюсть ведьмы звонко цокнула по брусчатке. А затем волк, не выпуская из зубов молота, развернулся и упругими прыжками скрылся в ночи. Второй оборотень последовал за первым. Стоя на четвереньках и держась за нос, каюкер с изумлением глядел им вслед.
* * *
Получасом позже в маленькую харчевню «Приют доходяги» ворвался посетитель. Момуар Чача, хозяин «Приюта» и его бессменный бармен, повидал за свою долгую жизнь немало странного — как и положено чудаку, привыкшему открывать своё заведение в десять вечера и закрываться утром, когда все нормальные люди только продирают глаза, припоминая, кто они и как здесь оказались. Первое, что отметил Чача, — юный незнакомец был изрядно помятым и донельзя возбуждённым. Чем ближе он подходил к стойке, тем выше задирались брови бармена. Пончо вошедшего, некогда светло-бежевое в крупную серую клетку, украшали прожжённые дыры и пыльные отпечатки; кое-где виднелись пятна крови. Нос его, и так не самых миниатюрных размеров, сильно распух. Руки, ноги и лицо покрывали десятки царапин и мелких порезов; во взъерошенной рыжей шевелюре поблёскивали крохотные осколки стекла. В общем, выглядел посетитель так, словно только что подрался с обезумевшей домашней кошкой — и был выкинут ею в окно.