JК
Дети непогоды :: Марушкин Павел
Страница: 402 из 435Все новости, все тайны и сплетни Низа моментально становились известны здесь — и часто дополненные весьма пикантными подробностями. И в самом деле, совершая нечто предосудительное, любой человек нет-нет да и бросит быстрый взгляд по сторонам; но часто ли ему приходит в голову мысль посмотреть вверх?
Бармен клевал носом за стойкой. Как всякое уважающее себя заведение Верхнего города, «Жареная картошка форева» была открыта круглые сутки. Помимо официантов, посетителей обслуживали по очереди три бармена: утренний, вечерний и ночной. У ночного, Шеки, смена заканчивалась минут через двадцать — как только верхний краешек солнца покажется над горизонтом. Посетителей в этот час было совсем немного: слегка увядшая влюблённая парочка, сонно целующаяся у окна, несколько дельцов — ранних пташек, вполголоса что-то обсуждавших за кофе, неопознанная личность, полустёкшая под столик, и некий господин, судя по виду — художник, с удобством расположившийся на высоком табурете у стойки. В отличие от большинства представителей богемы, отнюдь не жалующих утренние часы, он казался хорошо выспавшимся и бодро прихлёбывал крепчайший чёрный кофе, готовить который в «Жареной картошке» были большие мастера.
Тихонько скрипнула стеклянная дверь. В харчевне было, строго говоря, три выхода: один — для обслуживающего персонала, другой — для тех, кто поднимался снизу, и третий — для жителей Верхнего города, предпочитавших приходить по крышам.
Бармен клевал носом за стойкой. Как всякое уважающее себя заведение Верхнего города, «Жареная картошка форева» была открыта круглые сутки. Помимо официантов, посетителей обслуживали по очереди три бармена: утренний, вечерний и ночной. У ночного, Шеки, смена заканчивалась минут через двадцать — как только верхний краешек солнца покажется над горизонтом. Посетителей в этот час было совсем немного: слегка увядшая влюблённая парочка, сонно целующаяся у окна, несколько дельцов — ранних пташек, вполголоса что-то обсуждавших за кофе, неопознанная личность, полустёкшая под столик, и некий господин, судя по виду — художник, с удобством расположившийся на высоком табурете у стойки. В отличие от большинства представителей богемы, отнюдь не жалующих утренние часы, он казался хорошо выспавшимся и бодро прихлёбывал крепчайший чёрный кофе, готовить который в «Жареной картошке» были большие мастера.
Тихонько скрипнула стеклянная дверь. В харчевне было, строго говоря, три выхода: один — для обслуживающего персонала, другой — для тех, кто поднимался снизу, и третий — для жителей Верхнего города, предпочитавших приходить по крышам.