Дети погибели   ::   Арбенин Сергей Борисович

– Это ты? Ты бросил бомбу? – хриплый дрожащий голос государя над головой.

– Да. Я, – сказал Рысаков, – я бросил, да. Я это сделал.

– Кто таков? – сумрачно, но с каким-то странным интересом спросил государь.

– Я… мещанин… мещанин Глазов! Вятской губернии… – Рысаков выплюнул что-то, мешавшее ему говорить, – оказалось, сгусток крови, – и вспомнил, что хотел назваться студентом.

– Хо-рош… – сказал государь.

Постоял, слегка покачиваясь на нетвёрдых ногах, отмахнулся от настойчивого полковничьего «Государь! Благоволите…» и сказал:

– Чего же ты хотел от меня, безбожник?

Не дождался ответа, и только тогда позволил себя повернуть. Полковник (Рысаков догадался – полицмейстер Дворжицкий) неловко тянул государя за рукав шинели, а государь бессознательно её поправлял, – одёргивал лацканы обеими руками.

– Слава Богу! Всё обошлось! Слава Богу!.. – торопился полковник.

Государь снова дёрнул себя за воротник, а потом, повернувшись, как-то неожиданно и странно погрозил Рысакову пальцем. Словно нашкодившему гимназисту. И Рысакову внезапно стало больно в груди. Он с трудом сделал глубокий вдох. Боль прошла, будто комок в горле.

И тогда Рысаков стал совсем спокоен. Далёким угловым зрением он уже видел Котика-Гриневицкого: Котик должен был бросать вторым. Котик подбирался боком, перебежками, на ходу вынимая из-за спины что-то, чего ещё никто вокруг не видел. Какой-то жандарм стоял к Котику спиной; обернись он, – и Котика схватят.