JК
Детские игры :: Немировский Борис
Страница: 180 из 304Они прекрасно слышали, как ломился вслед за ними человеческий детёныш, но считали ниже своего достоинства хоть как-то реагировать на этого искателя собственных неприятностей. Так что беседа не прерывалась.
– Оружие-то мы оставили, – бурчал черноволосый, – А вот теперь я думаю – не напрасно ли? Зачем?
– Кажется, я понял его: Мальден волшебник, и он совладает с любым нашим оружием… А вот без оружия у нас, кажется, появляется шанс…
– И всё равно без оружия страшно…
– Страх – не лучший помощник… при прогулке к Мальдену… Трусишь – можешь остаться.
– Ещё никто не смел упрекнуть меня в трусости! – вскипел черноволосый. – За те пятьсот лет, что я…
Голоса их терялись среди шума листвы, и вскоре только кукушка отмеряла кому-то неспрошенные года…
* * *
Новый день принёс новые надежды. Вчерашние заботы и тягостные мысли, навеянные усталостью, остались по ту сторону сна; утро выдалось безоблачным. Девушка проснулась, когда первые лучи солнца добрались до её лица. Поморгав, она откинула лёгкое одеяло и осторожно села, глядя то на Джино, готовящего завтрак на костре, то на Энглиона, разминающегося с двумя мечами, то на рассёдланных коней, пасущихся неподалёку, то опять на Джино… Она явно не помнила, как оказалась здесь, но восприняла случившееся спокойно; у Энглиона отлегло от сердца – он на всякий случай готовился к худшему, вроде истерики или холодной апатии.
– Оружие-то мы оставили, – бурчал черноволосый, – А вот теперь я думаю – не напрасно ли? Зачем?
– Кажется, я понял его: Мальден волшебник, и он совладает с любым нашим оружием… А вот без оружия у нас, кажется, появляется шанс…
– И всё равно без оружия страшно…
– Страх – не лучший помощник… при прогулке к Мальдену… Трусишь – можешь остаться.
– Ещё никто не смел упрекнуть меня в трусости! – вскипел черноволосый. – За те пятьсот лет, что я…
Голоса их терялись среди шума листвы, и вскоре только кукушка отмеряла кому-то неспрошенные года…
* * *
Новый день принёс новые надежды. Вчерашние заботы и тягостные мысли, навеянные усталостью, остались по ту сторону сна; утро выдалось безоблачным. Девушка проснулась, когда первые лучи солнца добрались до её лица. Поморгав, она откинула лёгкое одеяло и осторожно села, глядя то на Джино, готовящего завтрак на костре, то на Энглиона, разминающегося с двумя мечами, то на рассёдланных коней, пасущихся неподалёку, то опять на Джино… Она явно не помнила, как оказалась здесь, но восприняла случившееся спокойно; у Энглиона отлегло от сердца – он на всякий случай готовился к худшему, вроде истерики или холодной апатии.