JК
Дева и Змей :: Игнатова Наталья Владимировна
Страница: 535 из 539Элис не помнит, что убила двоих человек, а таких воспоминаний, честное слово, нежалко. А у Вильгельма ребра срослись, и ни одного синяка, хотя били господина капитана, так, чтоб только до костра и дотянул. Мама жива! Особняк раскатан по камушку, а мама жива! Сейчас Курт боялся выпустить ее из виду, вдруг какая-нибудь нелепость, ерунда какая-нибудь – и судьба возьмет свое. Но все-таки, каким чудом мама спаслась, когда все остальные погибли?
Последний подарок Змея? С него станется. Почему нет, когда самому терять уже нечего? Ну что стоило, что стоило сказать иначе? “Спаси нас всех”, вместо “спаси их”. Ведь он обещал: любое желание.
– Что там было? – спросила Элис, когда вечером Курт пришел навестить ее в больнице. – Он умер? Мы спаслись? Что за ужасы Вильгельм рассказывал о пасторе? Улк больше не опасен?
– Ты совсем не любишь его? – Курту было не то, чтобы тоскливо, но очень, очень тяжело. – Он любил тебя. Он не собирался мстить.
ЭПИЛОГ
Возвращение домой, о котором Элис не переставала мечтать с того момента, как всадила двенадцать серебряных пуль в голову любимого, оказалось совсем не таким, каким виделось в воображении. Дом – тихая надежная гавань, стал слишком тихим. И слишком надежным.
Отец не поверил ей. Не поверил даже тогда, когда Элис показала ему все, чему научилась. Он слушал ее. Он кивал. Он соглашался. Только для того, чтобы улучив момент, передать ее с рук на руки охране, с распоряжением удерживать вплоть до приезда врачей.
Последний подарок Змея? С него станется. Почему нет, когда самому терять уже нечего? Ну что стоило, что стоило сказать иначе? “Спаси нас всех”, вместо “спаси их”. Ведь он обещал: любое желание.
– Что там было? – спросила Элис, когда вечером Курт пришел навестить ее в больнице. – Он умер? Мы спаслись? Что за ужасы Вильгельм рассказывал о пасторе? Улк больше не опасен?
– Ты совсем не любишь его? – Курту было не то, чтобы тоскливо, но очень, очень тяжело. – Он любил тебя. Он не собирался мстить.
ЭПИЛОГ
Возвращение домой, о котором Элис не переставала мечтать с того момента, как всадила двенадцать серебряных пуль в голову любимого, оказалось совсем не таким, каким виделось в воображении. Дом – тихая надежная гавань, стал слишком тихим. И слишком надежным.
Отец не поверил ей. Не поверил даже тогда, когда Элис показала ему все, чему научилась. Он слушал ее. Он кивал. Он соглашался. Только для того, чтобы улучив момент, передать ее с рук на руки охране, с распоряжением удерживать вплоть до приезда врачей.