JК
Девятый Будда :: Истерман Дэниел
Страница: 15 из 531Понятно? Так что, пожалуйста, лежите тихо и дайте нам сделать то, ради чего мы оказались здесь. Мальчику также не причинят вреда — даю слово.
Уильям, все еще сопротивляясь, отчаянно закричал:
— Отец! На помощь! На помощь!
Худой взвел курок и сильно прижал дуло к виску Кристофера. Кристофер почувствовал холод и гладкость снега, на котором лежал, и камешек, безжалостно врезавшийся в поясницу.
Он забыл про отца Миддлтона. Священник, ошарашенный внезапностью и яростностью нападения, застыл посреди дороги с поднятой рукой — то ли готовясь отразить возможную следующую атаку, то ли благословляя нападавших. Но, заслышав крик мальчика, он словно воспрял ото сна и стал пробираться, спотыкаясь, сквозь сугробы.
Здоровяк, обремененный сопротивляющимся ребенком, не успел уйти далеко. Он чуть не упал, потеряв равновесие, когда Уильям попытался вывернуться. Одной рукой он обхватил Уильяма за шею, а другой тщетно пытался прижать руки мальчика к телу.
Священник наконец подбежал к ним. Он издал нечленораздельный крик — тот же голос, всего несколько минут назад читавший молитвы, только теперь в нем были страх и мрачная ярость. Его пальцы вцепились в руку нападавшего, отрывая ее от мальчика. Было скользко, и подошвы у обоих разъезжались; оба они заплясали на снегу, пытаясь удержаться на ногах. Внезапно здоровяк потерял равновесие и упал, увлекая за собой священника.
— Уильям, беги! — крикнул отец Миддлтон. — Беги изо всех сил!
Уильям заколебался, но затем повернулся и побежал в сторону города, ища помощи.
Уильям, все еще сопротивляясь, отчаянно закричал:
— Отец! На помощь! На помощь!
Худой взвел курок и сильно прижал дуло к виску Кристофера. Кристофер почувствовал холод и гладкость снега, на котором лежал, и камешек, безжалостно врезавшийся в поясницу.
Он забыл про отца Миддлтона. Священник, ошарашенный внезапностью и яростностью нападения, застыл посреди дороги с поднятой рукой — то ли готовясь отразить возможную следующую атаку, то ли благословляя нападавших. Но, заслышав крик мальчика, он словно воспрял ото сна и стал пробираться, спотыкаясь, сквозь сугробы.
Здоровяк, обремененный сопротивляющимся ребенком, не успел уйти далеко. Он чуть не упал, потеряв равновесие, когда Уильям попытался вывернуться. Одной рукой он обхватил Уильяма за шею, а другой тщетно пытался прижать руки мальчика к телу.
Священник наконец подбежал к ним. Он издал нечленораздельный крик — тот же голос, всего несколько минут назад читавший молитвы, только теперь в нем были страх и мрачная ярость. Его пальцы вцепились в руку нападавшего, отрывая ее от мальчика. Было скользко, и подошвы у обоих разъезжались; оба они заплясали на снегу, пытаясь удержаться на ногах. Внезапно здоровяк потерял равновесие и упал, увлекая за собой священника.
— Уильям, беги! — крикнул отец Миддлтон. — Беги изо всех сил!
Уильям заколебался, но затем повернулся и побежал в сторону города, ища помощи.