Девятый Будда   ::   Истерман Дэниел

Было непонятно, как Церинг находит дорогу, петляя по темным улочкам без лампы: он шел, не сбиваясь с пути, словно видел в темноте как сова или кошка. Луна еще не взошла, а слабый свет звезд почти не освещал узкие дорожки, по которым они шли медленным, неуверенным шагом.

Церинг и Кристофер шли впереди, Чиндамани и Уинтерпоул как бы прикрывали их сзади. По пути к Та-Кхуре Кристофер рассказал монаху об обстоятельствах смерти его брата. Он скрыл от него тот факт, что Цевонг был обращен в христианство и что после смерти на нем нашли серебряное распятие, когда-то принадлежавшее отцу Кристофера. «Не настоятелю Дорже-Ла, — подумал он, — а моему отцу, который действительно погиб много лет назад в снегах за перевалом Натху-Ла».

— Я не знаю, почему он покончил жизнь самоубийством, — признался Кристофер. — Он не оставил никакой записки, никакой разгадки. Возможно, причину знал миссионер, у которого он остановился. Но тот отрицал, что знает твоего брата.

— Да, — заметил Церинг. — Я так и знал, что в конце концов он откажется от него.

— Я не понял. Ты говоришь так, словно знал его. Словно ты знал Карпентера.

Церинг кивнул; в сгущавшейся тьме он был для Кристофера лишь смутно различимым силуэтом.

— Да, я знал его. Он однажды пришел в Дорже-Ла. Вы не знали об этом? Это было около шести лет назад, примерно за год до того, как я покинул Тибет, чтобы учиться здесь. Возможно, он был там еще — госпожа Чиндамани должна знать.

— Я никогда не говорил с ней о нем.