Девятый Будда   ::   Истерман Дэниел

Он пытался вдохнуть воздух и проглотить кровь. Он попытался еще раз, и кровь хлынула у него изо рта. Внезапно ноги его стали свинцовыми, и сильно закружилась голова, оторвавшаяся от всего, что ее окружало. Он слышал, как кашляет, задыхается, тонет в собственной крови. Перед глазами его затрепетал на бархатном небе красный флаг, превратившийся в кровь, залившую весь мир. И, наконец, он стал частью Истории, и небо опустело и стало черным, как ночь.

Чиндамани уронила пистолет. Она со стоном согнулась, закрыв лицо ладонями, и безудержно зарыдала. Со смертью Самдапа исчезла последняя частица ее прежнего мира. Ее любовь к Кристоферу уничтожила мальчика и тот мир, который он символизировал собой.

Кристофер подобрал пистолет. Он догадывался, кем был барон, и догадывался, что должен сделать, чтобы они вышли отсюда живыми. У фон Унгерна Штернберга висела на ремне кожаная кобура, но он так и не достал пистолет. Он безучастно смотрел на происходящее — скорее зритель, чем участник. Теперь он смотрел на Кристофера и пистолет в его руке так, словно это был цветок, который протягивал ему Кристофер.

Четкость смерти, ее абсолютность, ее законченность — вот что привлекало его в ней, вот о чем он думал в Урге долгими днями и ночами. Как просто, подумал он, как безыскусно, без аффектации. Только этим он и восхищался — высшим проявлением внутренней простоты человека.