JК
Девушка у обрыва :: Шефнер Вадим Сергеевич
Страница: 166 из 171До этого он никогда ни на что не жаловался, и меня очень встревожил этот ответ.
– Ты болен? – спросил я.
– Нет, я здоров, – ответил он.
– Может быть, навестить тебя?
– Нет, не надо. На днях я слетаю в город и зайду к тебе. Все?
– Все. Мыслепередача окончена.
Я догадался, что Андрей хочет в день печальной годовщины, согласно обычаю, побывать у подножия Белой Башни.
Но вот настал этот день – а Андрей в Ленинград не явился. Вечером я решил узнать, в чем дело, почему он изменил свое решение, – это было так не похоже на него. Я послал ему мыслесигнал, но ответа не получил. А живые всегда отвечают на вызов...
Позже старый Лесник, который часто навещал моего друга в его уединении, поведал, что в этот июльский день, войдя в избушку, он увидел Андрея, лежащего без движения на полу. Лесничий немедленно вызвал Врача по личному наручному прибору. Прибывший Врач констатировал смерть от острого приступа сердечной болезни. Старик же нашел свое медицинское определение случившемуся: «Любовь – не картошка. Тосковал он сильно – вот сердце и надорвал. Если б он с горя самогонку стал пить, может, и не помер бы, горе бы рассосалось». Эти слова старого Лесничего до сих пор почему-то любят цитировать биографы Светочева, находя какой-то скрытый глубокий смысл в высказывании добродушного, но малообразованного и к тому же часто нетрезвого Чепьювина.
– Ты болен? – спросил я.
– Нет, я здоров, – ответил он.
– Может быть, навестить тебя?
– Нет, не надо. На днях я слетаю в город и зайду к тебе. Все?
– Все. Мыслепередача окончена.
Я догадался, что Андрей хочет в день печальной годовщины, согласно обычаю, побывать у подножия Белой Башни.
Но вот настал этот день – а Андрей в Ленинград не явился. Вечером я решил узнать, в чем дело, почему он изменил свое решение, – это было так не похоже на него. Я послал ему мыслесигнал, но ответа не получил. А живые всегда отвечают на вызов...
Позже старый Лесник, который часто навещал моего друга в его уединении, поведал, что в этот июльский день, войдя в избушку, он увидел Андрея, лежащего без движения на полу. Лесничий немедленно вызвал Врача по личному наручному прибору. Прибывший Врач констатировал смерть от острого приступа сердечной болезни. Старик же нашел свое медицинское определение случившемуся: «Любовь – не картошка. Тосковал он сильно – вот сердце и надорвал. Если б он с горя самогонку стал пить, может, и не помер бы, горе бы рассосалось». Эти слова старого Лесничего до сих пор почему-то любят цитировать биографы Светочева, находя какой-то скрытый глубокий смысл в высказывании добродушного, но малообразованного и к тому же часто нетрезвого Чепьювина.