JК
Девушка у обрыва :: Шефнер Вадим Сергеевич
Страница: 60 из 171Лесные птицы летали и прыгали возле нас, собираякрошки, которые мы им бросали.
ДЕВУШКА У ОБРЫВА
Утром я проснулся поздно, очень хорошо было спать на сене. Когда я открыл глаза, то увидел, что Андрей сидит у окна за столом и что-то пишет. Он почувствовал мой взгляд и обернулся ко мне.
– Ничего, что я взял из твоего рюкзака тетрадь и разнял ее на листы? – спросил он. – В моем рюкзаке была бумага, да она вся промокла.
– Работай, работай, – ответил я. – Только там у меня записаны кое-какие мысли по поводу «Антологии», ты не вздумай делать поверх них свои записи.
– Нет, что ты! – сказал Андрей. – Я пишу на другой стороне.
Я встал и подошел к нему. Весь стол был покрыт исписанными листками [эти листы ныне хранятся в музее Светочева; на их обратной стороне действительно есть записи Матвея Ковригина].
– Только цифры, формулы, знаки и значки и ни одного человеческого слова, – сказал я. – И давно ты встал?
– С рассветом, – ответил Андрей. – Я спал очень крепко, но потом меня словно что-то толкнуло. Я проснулся и сел сюда.
– Ты уже хорошо себя чувствуешь?
– Физически – не очень. Есть еще какая-то слабость, усталость. Но голова работает хорошо. Знаешь, я, кажется, прихожу к важному решению.
– Ты уже много раз приходил к разным важным решениям, а потом оказывалось, что это – ошибки.
– Нет, теперь – нет. Кажется, на этот раз я поймал черта за хвост. Совсем неожиданный вывод. Я даже сам не понимаю, как я мог до этого додуматься.
ДЕВУШКА У ОБРЫВА
Утром я проснулся поздно, очень хорошо было спать на сене. Когда я открыл глаза, то увидел, что Андрей сидит у окна за столом и что-то пишет. Он почувствовал мой взгляд и обернулся ко мне.
– Ничего, что я взял из твоего рюкзака тетрадь и разнял ее на листы? – спросил он. – В моем рюкзаке была бумага, да она вся промокла.
– Работай, работай, – ответил я. – Только там у меня записаны кое-какие мысли по поводу «Антологии», ты не вздумай делать поверх них свои записи.
– Нет, что ты! – сказал Андрей. – Я пишу на другой стороне.
Я встал и подошел к нему. Весь стол был покрыт исписанными листками [эти листы ныне хранятся в музее Светочева; на их обратной стороне действительно есть записи Матвея Ковригина].
– Только цифры, формулы, знаки и значки и ни одного человеческого слова, – сказал я. – И давно ты встал?
– С рассветом, – ответил Андрей. – Я спал очень крепко, но потом меня словно что-то толкнуло. Я проснулся и сел сюда.
– Ты уже хорошо себя чувствуешь?
– Физически – не очень. Есть еще какая-то слабость, усталость. Но голова работает хорошо. Знаешь, я, кажется, прихожу к важному решению.
– Ты уже много раз приходил к разным важным решениям, а потом оказывалось, что это – ошибки.
– Нет, теперь – нет. Кажется, на этот раз я поймал черта за хвост. Совсем неожиданный вывод. Я даже сам не понимаю, как я мог до этого додуматься.