Дигитал   ::   Маркеев Олег Георгиевич

Приподняв очки с толстыми линзами, он вперил мутные подслеповатые глазки в рядценников. Просматривая ценники, дедок жевал губами и издавал тихие возмущенные назальные звуки. Чего-то там в носу у него скопилось достаточно, он полез в карман, выудил сморщенный платок, сунул в него вислый нос, со следами неразделенной любви к алкоголю, и по-слоновьи самозабвенно и громко, не таясь, протрубил. Закончив продувку пазух, он тем же платком промокнул глаза и, стрельнув ими в Алексея и Эш, пробормотал:

— Молодежь пошла. От всего нос воротят, — заскрипел дедок. — А мне бы таких пельмешков тогда… в Нарыме. У-у! Все бы отдал за пельмешки горяченькие. Да со стопочкой чтобы. Так ведь и сейчас не дадут. Ни тогда, ни сейчас. А на том свете разве пельмешками кормят? Там… етой… амброзии полстакана в день поднесут — и гуляй, Вася. Пой оссану кому положено. А с чего ее петь, с полстакана, да? Много ты с полстакана напоешь!

Эш, временно находясь вне видимости деда, послала Алексею выразительный взгляд и покрутила пальцем у виска.

— Да-да, склеротические изменения, усугубленные алкогольной интоксикацией, — другим голосом произнес дедок.

И в тот же миг, ровно на миг, его облик изменился, пропали дряблые складки вокруг глаз, сами глаза очистились от склеротической мути, разгладились морщины, нос перестал походить на квелый огурец, губы стали полнее, сложились в волевую складку. На Алексея глянул Хантер — охотник за головами. Глянул, как стрелок из засады, и пропал.