JК
Дикий Порт :: Серегин Олег
Страница: 125 из 641Повторил изречение Гаутамы, и оно рассыпалось в его мыслях ледяной солью.
«Смотрит…»
«…царь смерти».
Алек Морески, принявший командование кораблем, сощуренными глазами изучал трехмерную карту, которая устаревала с каждой секундой. Судя по данным последнего сканирования, рритские корабли не собирались вести огонь. Хищники по происхождению, ррит любили живую охоту. «Миннесота» была добычей забавной и легкой. Их возьмут на абордаж и убьют руками.
Патрик О’Доннелл развалился в кресле, заложив руки за голову.
Несмотря на очевидность будущего, все трое ощущали безмятежный покой.
Джек стоял столбом и пытался сообразить, что сделать с Птицей. Что вообще делать, когда нельзя приказывать и пугать, и глумиться нельзя, и сальность какую-нибудь вякнуть для смеха, и за шкирку взять-потрясти нельзя… только – успокаивать, уговаривать, просить.
Он погладил женщину по голове, и Ифе ткнулась лицом ему в грудь. К мучительной нежности примешивалось другое, странноватое чувство; словно бы чужое, но идущее изнутри: «Я – сила. Я сталь, свирепость и свет, энергия Ян; я мужчина, способный убить. Направляй же, приказывай, распоряжайся; как вручить тебе мощь, не причинив вреда?..»
Лакки медленно опустился на колени, по-прежнему обнимая Айфиджению. Наклонил голову к плечу, глянул снизу в полускрытое рассыпавшимися волосами личико. «Когда я умру, – подумал он медленно и отчетливо, словно произнося вслух, – Птица унесет мою душу себе в гнездо. На самую высокую ветку, высоко над миром. Где ветер».
«Смотрит…»
«…царь смерти».
Алек Морески, принявший командование кораблем, сощуренными глазами изучал трехмерную карту, которая устаревала с каждой секундой. Судя по данным последнего сканирования, рритские корабли не собирались вести огонь. Хищники по происхождению, ррит любили живую охоту. «Миннесота» была добычей забавной и легкой. Их возьмут на абордаж и убьют руками.
Патрик О’Доннелл развалился в кресле, заложив руки за голову.
Несмотря на очевидность будущего, все трое ощущали безмятежный покой.
Джек стоял столбом и пытался сообразить, что сделать с Птицей. Что вообще делать, когда нельзя приказывать и пугать, и глумиться нельзя, и сальность какую-нибудь вякнуть для смеха, и за шкирку взять-потрясти нельзя… только – успокаивать, уговаривать, просить.
Он погладил женщину по голове, и Ифе ткнулась лицом ему в грудь. К мучительной нежности примешивалось другое, странноватое чувство; словно бы чужое, но идущее изнутри: «Я – сила. Я сталь, свирепость и свет, энергия Ян; я мужчина, способный убить. Направляй же, приказывай, распоряжайся; как вручить тебе мощь, не причинив вреда?..»
Лакки медленно опустился на колени, по-прежнему обнимая Айфиджению. Наклонил голову к плечу, глянул снизу в полускрытое рассыпавшимися волосами личико. «Когда я умру, – подумал он медленно и отчетливо, словно произнося вслух, – Птица унесет мою душу себе в гнездо. На самую высокую ветку, высоко над миром. Где ветер».