JК
Дикий Порт :: Серегин Олег
Страница: 635 из 641Только видеть уже ничего не видела, но успела спросить у Севера, что творится вокруг, сколько жизней она не смогла уберечь.
– Все живы, – не моргнув, соврал Шеверинский, и чуть не взвыл, поняв, что она поверила – она, которую даже хитроумный, как Одиссей, Борода ни разу не сумел обмануть.
– Хорошо как… – едва слышно прошептала Алентипална, а потом улыбнулась краешками глаз и утомленно прикрыла веки.
Теперь Бабушка спит, утопая в слабо пульсирующем белом облаке; кровотечение прекратилось, сканеры не находят повреждений, опасных для жизни. Биоритмы замедлились, температура тела и давление понижены. Предельное нервное истощение и упадок сил, вот и все…
Уже несколько дней ничего не меняется.
Серебряная колыбель, мягкий свет, и тихо-тихо, на пределе слышимости, звучит Моцарт, юный и вечный.
Света дремлет, съежившись на неудобном кресле у двери. Ей снится каменная скамья и чаша, в которую падает тонкая струйка воды, мелодично и сладко журча, как флейты в адажио. Нет смысла сидеть здесь, они уже сделали все, что могли, и большего не сумеют, но все равно приходят и сидят, точно внуки возле бабушкиной постели.
…Алентипална открывает глаза.
Флейта просыпается мгновенно, вихрем кидается к серебряному ложу, разворачивая дрожащими пальцами браслетник.
– Светочка…
– Да, баба Тиша!
– Ты чего здесь сидишь? – спрашивает та обеспокоенно и ласково. – Долго уже сидишь, я почувствовала…
– Жду, – неожиданно для самой себя всхлипывает Света. – Я…
– А сколько времени?
– Четыре. Утра.
– Все живы, – не моргнув, соврал Шеверинский, и чуть не взвыл, поняв, что она поверила – она, которую даже хитроумный, как Одиссей, Борода ни разу не сумел обмануть.
– Хорошо как… – едва слышно прошептала Алентипална, а потом улыбнулась краешками глаз и утомленно прикрыла веки.
Теперь Бабушка спит, утопая в слабо пульсирующем белом облаке; кровотечение прекратилось, сканеры не находят повреждений, опасных для жизни. Биоритмы замедлились, температура тела и давление понижены. Предельное нервное истощение и упадок сил, вот и все…
Уже несколько дней ничего не меняется.
Серебряная колыбель, мягкий свет, и тихо-тихо, на пределе слышимости, звучит Моцарт, юный и вечный.
Света дремлет, съежившись на неудобном кресле у двери. Ей снится каменная скамья и чаша, в которую падает тонкая струйка воды, мелодично и сладко журча, как флейты в адажио. Нет смысла сидеть здесь, они уже сделали все, что могли, и большего не сумеют, но все равно приходят и сидят, точно внуки возле бабушкиной постели.
…Алентипална открывает глаза.
Флейта просыпается мгновенно, вихрем кидается к серебряному ложу, разворачивая дрожащими пальцами браслетник.
– Светочка…
– Да, баба Тиша!
– Ты чего здесь сидишь? – спрашивает та обеспокоенно и ласково. – Долго уже сидишь, я почувствовала…
– Жду, – неожиданно для самой себя всхлипывает Света. – Я…
– А сколько времени?
– Четыре. Утра.