Дикий берег   ::   Робинсон Ким Стэнли

Мы с отцом суетились в доме, прибирались, выглядывали в окно, выходили взглянуть снаружи.

– Замечательно, – сказал отец с блаженной улыбкой. – Генри, какая же замечательная мысль тебе пришла. Я же знаю, ты у меня головастый.

Мы пожали друг другу руки. Я почувствовал прикосновение его сильной ладони и весь расцвел. Приятно, когда отец тебя хвалит. Я так тряс его руку, что он даже рассмеялся.

Это напомнило мне о Стиве. Никогда он не слышал отцовской похвалы и никогда бы не услышал. Наверно, это как ходить с занозой в пятке. В пяте души моей, Горацио. Кажется, я начал понимать его лучше, и в то же время я вроде бы как его терял – настоящего, всамделишного Стива. Только во сне мне удавалось как следует увидеть его лицо. И так трудно было изобразить Стива в книге: как он умеет насмешить, как с ним понимаешь, что действительно живешь. Я сел работать над этим – у нового окна.

– Надо будет сшить занавески, – сказал отец, задумчиво глядя на стекло, прикидывая на глаз размеры.

Какое-то время спустя я вместе с нашими отправился на последнюю в этом году толкучку. Зимние толкучки это вам не летние – меньше народу, меньше товара. В этот раз моросил бесконечный дождь, каждый старался побыстрее отторговаться – и домой. Спор из-за цены быстро превращался в ругань и даже в драку. Шерифам было забот хоть отбавляй. Время от времени я слышал, как кто-нибудь из них орет: «Идите, куда идете, не толпитесь! Эй, что тут не поделили?»

Я перебегал от навеса к навесу и под укрытием от дождя старался выторговать для отца ткань или старую одежду.