Диктатор   ::   Снегов Сеpгей Александpович

Мы догадывались, что его не так тяготит слабость после ранения, как то, что обстоятельства принудили идти против предписаний начальства. – А вы подработайте операцию.

– Предлагаю с детальной разработкой операции погодить до получения данных, как эвакуируются пленные, – сказал Гамов после ухода генерала. – Есть другой срочный вопрос – захваченные деньги. Солдат волнует судьба бумажек.

– Вы обещали им, что награждение деньгами будет продолжено, – сказал я.

– Но согласны ли вы? Нужна точность.

Я бы жестоко соврал, если бы сказал, что мне безразлично, как распорядятся деньгами. Всей душой я восставал против того, чтобы разбрасывать деньги, принадлежащие всей стране, а не одной нашей дивизии. Но отмена обещаний Гамова вызвала бы возмущение среди солдат и уменьшила нашу боевую энергию перед рискованным походом в тыл врага.

– Снимаю возражения, – сказал я.

– Тогда разработаем ценник денежных выплат за боевые успехи, – сказал Гамов. – Я раздавал деньги по наитию. Надо установить теперь, чего объективно стоит каждый успех в бою. А завтра развесим ценник во всех полках, чтобы каждый знал, на что рассчитывать.

– Прейскурант цен на геройские подвиги, – невесело пошутил я. Это была моя последняя попытка иронизировать над включением банковских кредиток в штатное вооружение дивизии.

– Меня денежные ценники не интересуют, пойду организовывать разведку, – объявил Павел.

Вместе с ним ушли в свои подразделения и другие офицеры. Остались Гамов, Пеано, Гонсалес и я.