Испанский вариант   ::   Семенов Юлиан Семенович

Сосняки, дубовые рощи — прелесть какая, а?

— Я не люблю дубовые рощи, они словно подражание олеографии, — сказал Шелленберг.

— Это не патриотично. Нужно любить дубовые рощи. Пруссия поразительна своими дубовыми рощами. Я люблю их в дождливые дни. Черные стволы и тяжелая упругость зеленых листьев… Как это строго и прекрасно…

— Я люблю море.

— Какое? Южное или северное?

— Южное.

— Шелленберг, я всегда подозревал, что вы плохой патриот. Ну что может быть прекрасного в южном море? Жара? Слюнтявость во всем. Северное море — ревущее, строгое, мужественное, с ним приятно сражаться, когда заплывешь на милю от берега, а валы идут на тебя и норовят утащить с собой

— это я люблю.

— Вам надо было родиться морским поэтом.

— Я рожден моряком, я до сих пор вижу море во сне — наше северное, грозное море…

— А я во сне вижу берега Африки, громадные пустынные пляжи…

— Там кругом черные, Шелленберг, как можно?

Вдруг Гейдрих резко затормозил, и Шелленберг сначала не понял, что случилось, только интуитивно уперся руками в ветровое стекло. Что-то желтое, большое перескочило дорогу прямо перед радиатором машины, а второе — но не желтое, а скорее светло-серое — полетело в кювет, и Шелленберг понял, что это олененок, которого задело крылом «майбаха». Гейдрих бросил машину прямо на середине пустого шоссе и побежал к кювету. Олененку перебило ногу, он весь дрожал, и кровь, сочившаяся из открытой раны, обнажившей белую, сахарную кость, была темной, дымной.