Страница:
124 из 345
Теперь вот с тобой еду, инадо будет, так и за тебя кому хочешь ребра переломаю, если в том надобность возникнет. Петруччо меня Веня окрестил, а тебя как звать?
Усатый с неприязнью посмотрел на Краба, но все же протянул ему руку через стол и вяленько, с неохотой пожал.
— Меня Гоша зовут, — ответил он, — Гоша Граммофон.
Видно было, что Краб ему неприятен, себя он считает величиной, а его туалетной бумагой. Краб, видя такое отношение, решил подурачиться и преувеличенно поиграть роль мичмана Карабузова, чтобы досадить обидчивому попутчику, который никак не хотел идти на контакт.
— А это в смысле, Граммофон, что выпить любишь, там по сто грамм? — притворился, что не понял значения клички, Краб.
— В смысле, что пластинки от граммофона собираю, — сердито ответил Гоша.
— А, извини, — покачал головой Краб, нагибаясь через стол поближе к Гоше, — я как-то не понял сразу, думал, где грамм, ну там и сто грамм, сам понимаешь. Я вообще от вашей музыки далек, как Парагвай от Антарктиды. Вот строевая песня мне нравится, — и он запел очень громко, не всегда попадая в мелодию, но зато отлично попадая в такт: — «У солдата выходной, пуговицы в ряд, ярче солнечного дня золотом горят!»
Усатый Гоша Граммофон сморщился от этого пения, как от зубной боли, и едва удержался от желания заткнуть уши.
|< Пред. 122 123 124 125 126 След. >|