JК
Акулы шоу-бизнеса :: Ермаков Сергей
Страница: 295 из 345И скажи, чего ментам упираться?
Сказать Крабу было нечего, к тому же официантка уже принесла их заказ, а он ужасно проголодался за ночь, проведенную в камере, поэтому сразу приступил к еде.
* * *
После выступления на дне рождения олигарха Сметанина Алмазу с жуткого похмелья приснилось, что он вместе с американским певцом Элтоном Джоном, который аккомпанирует ему на рояле, выступает в Карнеги-холле и исполняет завораживающую балладу с чудесной мелодией. Зал неистовствовал, скандировал: «Алмаз, Алмаз! Мы тебя любим!», а Элтон Джон в это время за его спиной застенчиво улыбался, никем не узнанный, будто паршивый тапер из затрапезного кабака. Проснувшись от охватившего его счастья и гордости, Алмаз решил, что это видение ему послано свыше, как божий знак, вскочил с кровати, быстро впрыгнул в штаны и туфли, накинул рубашку и уже через сорок минут прибыл на студию на такси, сжимая в руке банку джин-тоника.
Но, к сожалению, пока он ехал по Москве, пока стоял в пробках, пока покупал у нерасторопной продавщицы джин-тоник, призрачная муза растаяла где-то в городском шуме и так больше не появилась. Как ни старался Алмаз вспомнить мелодию божественной песни, которую он исполнял под аккомпанемент великой «звезды», как ни пытался вспомнить слова, которые, чтобы не забыть, все время прокручивал в голове, — в ней было пусто, как в барабане, и только сильная головная боль пульсировала в висках. Нотной грамоты Алмаз не знал, потому записать мелодию не мог — он мог только напеть ее Святогору, а тот бы быстро все привел к надлежащему виду. Но не удалось — мелодия и слова вылетели из головы.
Сказать Крабу было нечего, к тому же официантка уже принесла их заказ, а он ужасно проголодался за ночь, проведенную в камере, поэтому сразу приступил к еде.
* * *
После выступления на дне рождения олигарха Сметанина Алмазу с жуткого похмелья приснилось, что он вместе с американским певцом Элтоном Джоном, который аккомпанирует ему на рояле, выступает в Карнеги-холле и исполняет завораживающую балладу с чудесной мелодией. Зал неистовствовал, скандировал: «Алмаз, Алмаз! Мы тебя любим!», а Элтон Джон в это время за его спиной застенчиво улыбался, никем не узнанный, будто паршивый тапер из затрапезного кабака. Проснувшись от охватившего его счастья и гордости, Алмаз решил, что это видение ему послано свыше, как божий знак, вскочил с кровати, быстро впрыгнул в штаны и туфли, накинул рубашку и уже через сорок минут прибыл на студию на такси, сжимая в руке банку джин-тоника.
Но, к сожалению, пока он ехал по Москве, пока стоял в пробках, пока покупал у нерасторопной продавщицы джин-тоник, призрачная муза растаяла где-то в городском шуме и так больше не появилась. Как ни старался Алмаз вспомнить мелодию божественной песни, которую он исполнял под аккомпанемент великой «звезды», как ни пытался вспомнить слова, которые, чтобы не забыть, все время прокручивал в голове, — в ней было пусто, как в барабане, и только сильная головная боль пульсировала в висках. Нотной грамоты Алмаз не знал, потому записать мелодию не мог — он мог только напеть ее Святогору, а тот бы быстро все привел к надлежащему виду. Но не удалось — мелодия и слова вылетели из головы.