Дневник, найденный в ванне   ::   Лем Станислав

Кто-то все-таки оттащил его от меня, он пятился задом, словно рак, показывая мне издали десертную тарелку, которую держал обеими руками.

Тарелка? Что тарелка? Где шла речь о тарелках? - лихорадочно думал я. - Об этом что-то уже было. Где? Великий Боже! Сервировка! Кто говорил "сервировка"? Что значит "сервировка"?

Возникло всеобщее замешательство.

Мне показалось, что нас будто больше ста, но это просто все повскакивали с мест. Посреди комнаты на отодвинутом от стола стуле сидел толстый профессор с мокрым платком на лысине, сотрясаемый сильной икотой, которая в наступившей тишине звучала в унисон с мерзким храпом офицера, лежавшего без сознания в углу.

- Запугать! Застращать! - кричали вокруг.

Влекомый другими, я поднялся. Мы обступили толстого профессора.

Меня покачивало на непослушных ногах.

Толстый бессмысленно смотрел на нас и руками просил помощи, потому что едва он пытался что-либо сказать, как вместо слов раздавались ужасные икания. Выпятив глаза, посинев, он содрогался так, что стул под ним скрипел.

- Доводит до сведения! - прошипел крематор, вслушиваясь в икоту. Затем поднял вверх чистую тарелку. - Слышите?

- Нет!..

Толстый попытался оправдываться, но его протест был подавлен приступом икоты, еще более сильным, чем ранее.

- Э, братец, сигнализируешь! - бросил ему в лицо Баранн.

Толстый судорожно стиснул мою руку.

- Нет!

- Считать, - заорали все.

Приглушенным хором, бормоча, мы принялись считать икания.

- ...одиннадцать, двенадцать, тринадцать...

- Предатель! - прошипел в паузе крематор.