JК
Дни затмения :: Стругацкий Аркадий
Страница: 31 из 77С кем?
— Снегового, Арнольда Павловича, знали вы? Из одиннадцатой квартиры…
— Ну?!
— Умер. Все. Ушел из жизни.
— Не… не может быть… — пролепетал Малянов, холодея.
— Увы. Уже и вынесли. Все. Финита ля комедиа.
— Да что случилось?
Старикашка приблизил горбатый нос к маляновскому уху и прошептал:
— Застрелился он этой ночью. Вот сюда пулю послал… — он постучал себя по виску. — И ни записки, ничего…
Малянов дико глянул на него и, оскользаясь в домашних шлепанцах, ссыпался по ступенькам. Внизу, в маленьком вестибюле, опять же толклись люди. Здесь был лопоухий мальчишечка-шофер — он силился отворить вторую половинку двери в подъезде. Еще один сержант милиции. Какие-то вовсе бездельные, глазеющие люди и два санитара, держащие на весу носилки с длинным громоздким телом, укрытым простыней…
Пока давались со всех сторон советы, пока ковыряли дверь, пока со скрипом распахивали ее, Малянов стоял столбом, глядя на белое, длинное, мертвое… Он не в силах был ни уйти, ни подойти ближе.
Потом дверь распахнулась, носилки понесли, и только тогда Малянов протолкался к ним я пошел рядом. И вдруг он увидел глаз. Простыня была продрана, и сквозь дыру смотрел на Малянова широко открытый мертвый и потому совсем незнакомый глаз…
Вернувшись домой, Малянов сразу бросился к телефону, набрал номер и долго слушал длинные гудки. Потом пробормотал: «Ну да, у него же лекции с утра…» и положил трубку. Он все еще не мог прийти в себя.
— Снегового, Арнольда Павловича, знали вы? Из одиннадцатой квартиры…
— Ну?!
— Умер. Все. Ушел из жизни.
— Не… не может быть… — пролепетал Малянов, холодея.
— Увы. Уже и вынесли. Все. Финита ля комедиа.
— Да что случилось?
Старикашка приблизил горбатый нос к маляновскому уху и прошептал:
— Застрелился он этой ночью. Вот сюда пулю послал… — он постучал себя по виску. — И ни записки, ничего…
Малянов дико глянул на него и, оскользаясь в домашних шлепанцах, ссыпался по ступенькам. Внизу, в маленьком вестибюле, опять же толклись люди. Здесь был лопоухий мальчишечка-шофер — он силился отворить вторую половинку двери в подъезде. Еще один сержант милиции. Какие-то вовсе бездельные, глазеющие люди и два санитара, держащие на весу носилки с длинным громоздким телом, укрытым простыней…
Пока давались со всех сторон советы, пока ковыряли дверь, пока со скрипом распахивали ее, Малянов стоял столбом, глядя на белое, длинное, мертвое… Он не в силах был ни уйти, ни подойти ближе.
Потом дверь распахнулась, носилки понесли, и только тогда Малянов протолкался к ним я пошел рядом. И вдруг он увидел глаз. Простыня была продрана, и сквозь дыру смотрел на Малянова широко открытый мертвый и потому совсем незнакомый глаз…
Вернувшись домой, Малянов сразу бросился к телефону, набрал номер и долго слушал длинные гудки. Потом пробормотал: «Ну да, у него же лекции с утра…» и положил трубку. Он все еще не мог прийти в себя.