До поворота (Кровавый Крым)   ::   Якимец Кирилл

Сеть растет, становится больше комнаты, больше подземелья, больше Крыма, больше всей земли. Славе стало скучно. Для него главнее этой сети была боль. Но боль не приходила - потому, наверное, что тело стало деревянным и сухим. Но Слава знал, что это не навсегда. Скоро боль прийдет, падла, забивая сияющие каналы и расширяющуюся капиллярную сеть. Но пока боль не пришла, можно немного полетать под потолком, где Барбара убегает от Луиса, собирая разноцветные съедобные искорки. А внизу все суетятся, только Мила изредка вверх поглядывает, хитро-хитро, да, глядишь, язык покажет! Из коробочки горсть ампул в карман сунула. Опять ворует! Не глядя сунула, вдруг отравится. Одня ампула с цианистым калием, Слава видел, как он голубоватый в кармане среди других болтается, а они все такие разноцветные: морфин - розовый, опий - желтый, еще что-то зеленое, Слава видел формулу - переливаются золотистые щарики, как в калейдоскопе. Потом ослепительная вспышка - и, наконец, пришла боль. Вместе с грохотом выстрела. - Смотри-ка, жив, курилка! - Макс для порядка еще раз влепил Славе пощечину, - Отойдет. Потом повернулся к Миле и смотрел на нее долго и грустно. - Зачем ты это сделала? Положи пушку, кстати. Огромный черный пистолет Луиса все еще был у Милы в руке. Она брезгливо разжала ладошку, и пистолет звонко стукнулся об кафель. - Он убил маму. И сидит, радуется, мир делит. Берите мир себе, целиком. Нечего ему... - Жива твоя мама! - Да?! - Ну... Еле-еле. Но я пульс пощупал. Есть. Слабый.