Исповедальня   ::   Сименон Жорж

Музыкальный автомат гремел так, что дрожали стены маленького зала с немногочисленными посетителями — четыре-пять завсегдатаев, две девушки в облегающих брюках да несколько парней, чьи мотоциклы стояли на улице.

Андре Бар впервые оказался на этой улочке, названия которой даже не знал. Да и в названии ли дело? Главное-блеск их глаз, легкое лукавое выражение, словно они подсмеивались друг над другом или же подсознательно чувствовали, что переживают минуты за пределами реальности.

— Для мадмуазель тоже два шарика?

Оба как завороженные следили за приготовлением напитка. Жужжал миксер; шарики мороженого в молоке поднимались и опускались, таяли, теряли форму, смешивались с жидкостью, постепенно окрашивая ее в сиреневый цвет.

— На вид не очень-то аппетитно, — заметила она.

— Зато вкусно! Она рассмеялась.

— Почему ты смеешься?

— Ты сказал так проникновенно! Любой парень на твоем месте, чтобы поразить меня, заказал бы аперитив, а то и виски.

— Я не люблю спиртного.

— Даже вина?

— Ни вина, ни пива. Я и к десерту не притронусь, если в нем вишневая наливка или ликер. Он возвышался над ней на целую голову. При росте метр семьдесят восемь — а врач утверждал, что через четыре-пять лет в нем будет метр восемьдесят пять — он был широкоплеч и мускулист.

Мускулистость возобладала совсем недавно над детской полнотой, от которой он страдал много лет, оставаясь самым толстым в классе. Теперь он был самым сильным.

— Ты пьешь через соломинку?

— Привычка.