Исповедальня   ::   Сименон Жорж

Молодчина!

— Кто?

— Мой отец. Они приятели с директором. Вместе ходили в школу в Тулоне. Только не рассказывай никому.

— Почему?

— Еще подумают, что мне дают поблажку.

Однажды вдоль порыжелого берега Эстереля они дошли до Сен-Тропеза.

Два других раза отдавали якорь в порту Вильфранша возле военных американских кораблей и ужинали в ресторане.

Его мать искрилась задором, говорила больше всех. Они пикировались с Леонаром Поцци и, случалось, смеялись, тогда как другие терялись в догадках.

Теперь он задумывался над словами матери, сказанными еще до знакомства с Поцци, и, кажется, находил объяснение смущению, которое всегда испытывал в их присутствии.

Зимой играли в бридж то у одних, то у других, и Андре досадовал, что под предлогом дружбы родителей детям приходится проводить вместе все воскресенья.

— Можно послушать пластинки? — спрашивал Матиас.

— Нет.

— Боишься, что разобью?

— Это мои вещи, и трогать их никому нельзя.

Андре не лгал. Ему не понравилось бы, если кто-нибудь, даже отец, брал его пластинки. Он никому не давал своих книг, а все деньги, что получал на воскресенья, дни рождения или Рождество, тратил на пластинки и книги, которые долго выбирал.

Несмотря на кажущуюся беспорядочность, он был до маниакальности бережливым — ни смятой страницы в книге, ни испачканной или порванной обложки. И прежде чем поставить пластинку на диск, он протирал ее специальной щеточкой.