JК
Дочь :: Фармер Филип Жозе
Страница: 14 из 25И что тогда станет с твоим престижем? Никто с тобой даже сигналом не обменяется, потому что мы все еще будешь девственницей, да к тому же с недоделанным панцирем!
--Пустозвонная Голова! Дубовая голова!
--Вот как! Вот как! Головастик-Семипядик!
Они были правы --по-своему. Я все еще была мягкой, беззащитной, постоянно растущей массой трепещущей плоти, легкой добычей для любого плотоядного подвижного, кто натолкнется на меня. Я была дурой, поставившей на карту собственную жизнь. Но несмотря на все это, я без отдыха продолжала углублять в почву свои усики, определяла рудные залежи и всасывала в себя частицы железа в виде суспензии и строила внутренний панцирь -- полагаю, побольше Бабушкиного. Потом я укладывала поверх него толстую оболочку из меди, чтобы не ржавело железо. Эту медную оболочку я покрывала костяным слоем, который я делала из кальция, извлеченного мной из известняка.И меня вовсе не заботило, как моих сестер, поскорее пустить в переработку стержень девственницы и вырастить вместо него взрослый. С этим можно было и обождать.
С угасанием осени я как раз закончила свои панцири. Началось перерождение тела и его рост. Я питалась с моих посевов. Мяса у меня тоже было вдоволь, потому что в свое время я построила в долине маленькие решетчатые панцири из целлюлозы и вырастила в них много подвижных из тех молоденьких, что мои специально удлиненные усики повытаскивали прямо из гнезд.
Я тщательно продумала структуру своего будущего организма. Я вырастила желудок намного шире и глубже обычного. И не потому, что я была так уж голодна. Я сделала это с целью, о которой расскажу тебе попозже, милочка.
--Пустозвонная Голова! Дубовая голова!
--Вот как! Вот как! Головастик-Семипядик!
Они были правы --по-своему. Я все еще была мягкой, беззащитной, постоянно растущей массой трепещущей плоти, легкой добычей для любого плотоядного подвижного, кто натолкнется на меня. Я была дурой, поставившей на карту собственную жизнь. Но несмотря на все это, я без отдыха продолжала углублять в почву свои усики, определяла рудные залежи и всасывала в себя частицы железа в виде суспензии и строила внутренний панцирь -- полагаю, побольше Бабушкиного. Потом я укладывала поверх него толстую оболочку из меди, чтобы не ржавело железо. Эту медную оболочку я покрывала костяным слоем, который я делала из кальция, извлеченного мной из известняка.И меня вовсе не заботило, как моих сестер, поскорее пустить в переработку стержень девственницы и вырастить вместо него взрослый. С этим можно было и обождать.
С угасанием осени я как раз закончила свои панцири. Началось перерождение тела и его рост. Я питалась с моих посевов. Мяса у меня тоже было вдоволь, потому что в свое время я построила в долине маленькие решетчатые панцири из целлюлозы и вырастила в них много подвижных из тех молоденьких, что мои специально удлиненные усики повытаскивали прямо из гнезд.
Я тщательно продумала структуру своего будущего организма. Я вырастила желудок намного шире и глубже обычного. И не потому, что я была так уж голодна. Я сделала это с целью, о которой расскажу тебе попозже, милочка.