Долгая зима   ::   Кристофер Джон

На столике в гостиной его ждала записка, придавленная статуэткой гориллы из слоновой кости, которую они купили вместе на рынке Идумагбо. Почерк был четкий, уверенный, совершенно не выдававший чувств.



Милый,

Я все время смотрела на тебя. Ты так мирно спал! Ты спишь до сих пор. Сейчас половина седьмого. Я напишу это письмо и уеду в аэропорт. Даже если ты проснешься раньше обычного и найдешь письмо, то, наверное, не успеешь меня остановить. Прошу, прошу тебя, не пытайся этого сделать! Я оставлю машину в аэропорту, ты сможешь забрать ее, когда захочешь.

Не думай дурно о Питере Торбоке. Он сопротивлялся, сколько было сил, и сдался лишь в самом конце. Боюсь, я давила на него недопустимо сильно, запугивала и прочее. Сюда он все равно не вернется. Он возьмет меня на борт в последнюю минуту как стюардессу.

Поймешь ли ты меня? Надеюсь, что поймешь. Я не могла бросить его там одного, пока оставался малейший шанс к нему вернуться.

Дорогой мой Энди, мне больно от мысли, что я не успела сказать, как я благодарна тебе за все, как я люблю тебя, как буду по тебе скучать! Мне бы очень хотелось сказать все это самой, а не просто бросить записку и исчезнуть. Но тогда ты нашел бы способ меня остановить – ведь нашел бы, правда? – для моего же блага.

У меня не лежит душа к тому, как я это делаю, неприятно было и обманывать тебя, когда ты проснулся ночью.

Мне так хотелось вернуться! Мне очень этого хотелось.