JК
Долгий восход на Энне :: Гуляковский Евгений Яковлевич
Страница: 239 из 383Но он медлил, боялся начать, понимая, что своим объяснением скорее всего оскорбит ее, и не мог поступить иначе.
— Я ведь не успел узнать тебя как следует, я даже не видел твоего лица. У нас выбор не бывает таким скоропалительным. В моей стране мужчина и женщина сначала знакомятся, долгое время дружат друг с другом, иногда эта дружба переходит во что-то большее, и, лишь убедившись в этом…
Он замолчал, чувствуя, что постепенно вязнет в болоте бессмысленных слов и что сказанного уже не вернешь назад. Она долго молчала. И вдруг заговорила как будто совсем о другом:
— Хочешь знать, почему существует обычай, запрещающий открывать мне лицо?
Он молча кивнул.
— Я говорила тебе, что в обычаях бореев много рационального. А этот помогает мужчине, после того как он останется один, не вспоминать лица той, которая его выбрала. Чтобы для него встреча не стала слишком значительной, чтобы некого было вспоминать. Чтобы навсегда, на всю жизнь, во всех твоих последующих знакомствах, «которые могут перейти во что-то большее», ты вспоминал меня лишь как «Ту, которая не имела лица», не имела права даже на твою память.
Ротанов чувствовал мучительный стыд и не находил слов, чтобы возразить ей.
И вдруг медленным, спокойным движением она сняла серебряный обруч вместе с темной вуалью, закрывавшей ее лицо.
— Я ведь не успел узнать тебя как следует, я даже не видел твоего лица. У нас выбор не бывает таким скоропалительным. В моей стране мужчина и женщина сначала знакомятся, долгое время дружат друг с другом, иногда эта дружба переходит во что-то большее, и, лишь убедившись в этом…
Он замолчал, чувствуя, что постепенно вязнет в болоте бессмысленных слов и что сказанного уже не вернешь назад. Она долго молчала. И вдруг заговорила как будто совсем о другом:
— Хочешь знать, почему существует обычай, запрещающий открывать мне лицо?
Он молча кивнул.
— Я говорила тебе, что в обычаях бореев много рационального. А этот помогает мужчине, после того как он останется один, не вспоминать лица той, которая его выбрала. Чтобы для него встреча не стала слишком значительной, чтобы некого было вспоминать. Чтобы навсегда, на всю жизнь, во всех твоих последующих знакомствах, «которые могут перейти во что-то большее», ты вспоминал меня лишь как «Ту, которая не имела лица», не имела права даже на твою память.
Ротанов чувствовал мучительный стыд и не находил слов, чтобы возразить ей.
И вдруг медленным, спокойным движением она сняла серебряный обруч вместе с темной вуалью, закрывавшей ее лицо.