История ленивой собаки   ::   Уильямс Алан

Во Вьетнаме ничего не имеет значения, кроме людей. Как и в воде рыба. Вы читали Мао?

– Кое-что, – сказал Мюррей. – Учебник для школьников-революционеров.

Пол хохотнул из своего гнезда из подушек:

– Ах, мой дорогой Мюррей, но он не писал для таких искушенных людей, как мы с вами!

Мюррей повернулся к Райдербейту и спросил на английском:

– Куда ты меня привез? Это что. Лондонская экономическая школа?

– Ты должен идти с ними в ногу, – улыбнулся родезиец. – Говори легко и спокойно. Они накуренные.

– Пожалуйста, говорите на французском, – сказал Банаджи. – У нас здесь нет друг от Друга секретов.

– Хорошо.

Вьетнамец поместил шарик опиума в чашечку резиновой трубки и протолкнул ее тупым концом одной из иголок.

– Почему мы здесь, монсеньор Банаджи? – спросил Мюррей.

– Мы должны поговорить о деле.

– На чьих условиях?

– Условия будут обоюдно согласованы, – сказал Пол. – Проблем никаких не будет. Мой друг Банаджи хорошо знает кое-кого из самых влиятельных людей в Юго-Восточной Азии. Мой дорогой Мюррей, даже несмотря на то, что война продолжается, некоторые вещи в основе своей остаются неизменными.

Банаджи протянул вперед руки – куриные лапки:

– Японцы, французы, американцы, – бормотал он, – нет никакой разницы, Foulus. Le Vietnam est foutu. [41]

– Вам известно, что мы хотим предложить? – спросил его Мюррей.

Вьетнамец передал Банаджи трубку и проворно поднес огонь к чашечке.