Дом, который сумацшедший   ::   Лобов Василий

Мы выпьем по бокалу божественного нектара, и он спросит:

— А что это там у тебя в пакете?

Я отвечу таинственно:

— Да так, ничего особенного. Тогда он скажет:

— А покажи мне это твое ничего особенного.

И я потребую:

— Нет уж, сначала ты покажи мне твое ничего особенного…

Тогда он скинет с себя платье, а я надвину на глаза корону не сразу, а только через мгновенье…

Я помотал короной. Картина скидывающей с себя платье братца Моны Лизы сменилась картиной бронированного хранилища, где я сидел под портретом Самого Братца Президента и рисовал в своем воображении порнографию.

Ты что это себе позволяешь, а, братец Пилат III? Ну-ка, завязывай! Так я сказал сам себе. К тому же мне было жаль двух сотен пятнадцатизубовиков. Даже на материализацию нарисованных собственным безбрежным воображением перехватывающих дух порнографических картинок, которые я рисовал в своем бронированном хранилище под портретом Самого Братца Президента, в своем воображении, окружающая среда меня подери! И я решил отказаться как от покупки, так и от материализации. Но мне было жаль отказываться от материализации. Даже если бы за это и пришлось заплатить две сотни пятнадцатизубовиков. Тут я к тому же подумал о братце Цезаре X, встреча с которым явно сулила мне некоторые блага. Моя дума о получении некоторых благ повергла меня в щедрое состояние. Мне захотелось купить братцу Моне Лизе платье очень, пусть это платье и было бы вовсе не подарком, а только подачкой, поскольку я хорошо себе представлял, зачем я собирался «подарить» платье братцу Моне Лизе.