JК
Домой, во Тьму :: Мякшин Антон
Страница: 4 из 368А попы как устроили? Четверть моего пирога себе забирают,четверть велят в городскую казну отдать, четверть – Императору… Правильно это?
Янас-старший подождал, пока маменька ему ответит, не дождался, снова махнул рукой, полез в карман и положил на стол кожаный кошель, в котором что-то увесисто звякнуло. Янас-младший рот раскрыл. Но маменька плакать не перестала, хотя и догадалась, что там, в кошеле. Так приятно только серебро звякать может.
Потом явился Иос. На телеге приехал. В дом не заходил, со двора папеньку выкликал. Потом они с папенькой грузили телегу. Маменька не смотрела, а Янас-младший видел: связки мушкетных стволов, наконечники для копий и алебард, клинки мечей, пороховницы и сумки с пулями. Хвороста сверху набросали и уехали.
Больше Янас папеньку не видел.
Своего первого Мартин убил в пятнадцать. Ненароком. Он и не хотел убивать – оборонялся, да переборщил. Схватил что в руки попалось и со всей дурной силушки ломанул обидчику по лбу. И еще раз, и еще… Потом черенок хрустнул пополам, а остро отточенная железная скоба кирки застряла в папашином черепе.
– Поделом, – сказал тогда Мартин – и плюнул.
А чего жалеть? Раньше папаша его уму-разуму палкой поучал, а теперь за шестихвостку взялся – плетку шестихвостую, и не плетку даже, а плетищу. На второй день Мартин и не выдержал. А чтобы у городской стражи лишних вопросов не возникало, взял и подпалил хижину от углов. Мамаша не помешала. Мамаша, как всегда, пьяная храпела на лавке у окна. Мартин не стал ее вытаскивать.
Янас-старший подождал, пока маменька ему ответит, не дождался, снова махнул рукой, полез в карман и положил на стол кожаный кошель, в котором что-то увесисто звякнуло. Янас-младший рот раскрыл. Но маменька плакать не перестала, хотя и догадалась, что там, в кошеле. Так приятно только серебро звякать может.
Потом явился Иос. На телеге приехал. В дом не заходил, со двора папеньку выкликал. Потом они с папенькой грузили телегу. Маменька не смотрела, а Янас-младший видел: связки мушкетных стволов, наконечники для копий и алебард, клинки мечей, пороховницы и сумки с пулями. Хвороста сверху набросали и уехали.
Больше Янас папеньку не видел.
Своего первого Мартин убил в пятнадцать. Ненароком. Он и не хотел убивать – оборонялся, да переборщил. Схватил что в руки попалось и со всей дурной силушки ломанул обидчику по лбу. И еще раз, и еще… Потом черенок хрустнул пополам, а остро отточенная железная скоба кирки застряла в папашином черепе.
– Поделом, – сказал тогда Мартин – и плюнул.
А чего жалеть? Раньше папаша его уму-разуму палкой поучал, а теперь за шестихвостку взялся – плетку шестихвостую, и не плетку даже, а плетищу. На второй день Мартин и не выдержал. А чтобы у городской стражи лишних вопросов не возникало, взял и подпалил хижину от углов. Мамаша не помешала. Мамаша, как всегда, пьяная храпела на лавке у окна. Мартин не стал ее вытаскивать.