JК
Дорога славы :: Хайнлайн Роберт
Страница: 330 из 377У меня последний умишко пропадет.
Она подумала над этим.
– Да. Верно.
Она повернулась на другой бок, мы легли ложечкой и стали делать вид, что спим.
Спустя какое-то время я почувствовал, как вздрагивают ее плечи, и понял, что она рыдает.
– Стар?
Она не повернула головы. Я услышал лишь прерывистый голос:
– О, мой любимый, мой самый любимый! Если бы мне было хоть на СОТНЮ лет меньше!
ГЛАВА XX
ДРАГОЦЕННЫЕ бесполезные камни просеялись сквозь мои пальцы; я равнодушно отпихнул их в сторону. Если бы мне было хоть на сотню лет больше…
Но Стар была права. Она не могла оставить позиции до прибытия смены. Смены, подлинной в ее смысле, не в моем и ни в чьем ином. А мне было больше невмоготу оставаться в этой раззолоченной тюрьме; я скоро начал бы биться головой об решетку.
Тем не менее мы оба хотели быть вместе.
Самой по-настоящему паршивой пакостью было то, что я знал – точно так же, как и она. – что каждый из нас забудет. По крайней мере, кое-что. Достаточное для того, чтобы появились другие башмаки, другие мужики и она снова бы стала смеяться.
И я тоже… Она предвидела это и спокойно, мягко, с тонким пониманием чувств другой стороны, косвенным образом дала мне понять, что мне незачем чувствовать себя виноватым, когда в следующий раз я начну ухаживать за другой девушкой, в другой стране, где-то далеко.
Она подумала над этим.
– Да. Верно.
Она повернулась на другой бок, мы легли ложечкой и стали делать вид, что спим.
Спустя какое-то время я почувствовал, как вздрагивают ее плечи, и понял, что она рыдает.
– Стар?
Она не повернула головы. Я услышал лишь прерывистый голос:
– О, мой любимый, мой самый любимый! Если бы мне было хоть на СОТНЮ лет меньше!
ГЛАВА XX
ДРАГОЦЕННЫЕ бесполезные камни просеялись сквозь мои пальцы; я равнодушно отпихнул их в сторону. Если бы мне было хоть на сотню лет больше…
Но Стар была права. Она не могла оставить позиции до прибытия смены. Смены, подлинной в ее смысле, не в моем и ни в чьем ином. А мне было больше невмоготу оставаться в этой раззолоченной тюрьме; я скоро начал бы биться головой об решетку.
Тем не менее мы оба хотели быть вместе.
Самой по-настоящему паршивой пакостью было то, что я знал – точно так же, как и она. – что каждый из нас забудет. По крайней мере, кое-что. Достаточное для того, чтобы появились другие башмаки, другие мужики и она снова бы стала смеяться.
И я тоже… Она предвидела это и спокойно, мягко, с тонким пониманием чувств другой стороны, косвенным образом дала мне понять, что мне незачем чувствовать себя виноватым, когда в следующий раз я начну ухаживать за другой девушкой, в другой стране, где-то далеко.