Дороги, которые нас выбирают   ::   Снегов Сеpгей Александpович

А когда ему благожелательно разъяснили, что дополнительное изъятие совершается по вашему личному указанию, онразбушевался ещё сильней. По долгу службы обязан известить вас, что он яростно кричал непотребные слова, вроде: «В гробу я видел вашего Повелителя! Буду дубиной полосовать его повелительную задницу, как не раз полосовал!» И прочее в том же духе. Предводителю отряда пришлось импульсировать старого буяна. А потом он узнал, что старик носил ту же фамилию, что и вы, Повелитель. Он опасается, что казнил вашего родственника.

— Нет, казнённый мне не родственник, — спокойно сказал Конрад. — Предводитель поступил правильно. Передайте ему мою благодарность.

Все же спокойствие далось нелегко. По уходе министра экономики Конрад впал в горесть. То ли терзали печёночные колики, то ли грызла совесть. Он не любил отца, отец не терпел сына. Но никогда их свары не раскалялись настолько, чтобы он пожелал отцу смерти. И, дерзя, и возмущаясь, он сохранял сыновнее почтение. Он и бежал из дому, чтобы не перейти в запале этого почтения. А сейчас отец погиб по велению сына, хоть и не прямому, стал только косвенной жертвой, но все же жертвой сыновних приказов. И Конрад в отчаянии воззвал к утешению Внутреннего Голоса. Внутренний Голос отозвался без промедления. «Старик, я тебя понимаю! — горько изливался он.

— Боже, как я тебе сочувствую! Такое горе нелегко пережить, но пережить надо. Страна нуждается в твоём ясном уме, в твоей твёрдой воле, в твоём безмятежном спокойствии, и потом, между нами говоря, больно уж шебутной он был, твой безвременно погибший отец.