Дороги Младших Богов   ::   Сердюк Андрей

Там было тесно и крепко попахивало хлоркой — как это и должно быть в небольшой забегаловке. Девушка Аня, что твоя Золушка, споро мыла посуду в большом эмалированном тазу. Я постучал по косяку. Она вытащила покрасневшую руку из пены и, откинув тыльной стороной ладони выбившуюся из-под косынки челку, с нескрываемым удивлением уставилась на меня. Я дежурно улыбнулся и спросил:

— Скажи-ка мне, родная, а какие сигареты я давеча у тебя купил?

— «Кэмэл», облегченные, — ответила она четко и не задумываясь, будто ждала от меня именно такого вопроса.

— Оценка «отлично», — кивнул я и побрел в зал. Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша — да, других сигарет я не покупал с девятого класса. Даже в самые тоскливые годы.

За столиком я нашел только Серегу. Он вяло выковыривал вилкой мясо из распотрошенного — не знаю, как позы будут в единственном числе, поэтому — пельменя. А Гоша куда-то уже подорвался.

— Пельмень — животное нежное, — посочувствовал я Сереге и спросил: — А где Гошка?

Теперь Серега посмотрел на меня как на помешанного:

— Какой Гошка?

У меня всё внутри оборвалось, екнуло и куда-то упало.

— Как какой? Наш.

— Ты чего, Дрон? Он же утром еще от нас свалил, — аккуратно, как врач больному, напомнил мне Серега.

Я почувствовал внизу живота острую резь. Похоже, пиво плохо легло на лошадиное молоко. Не пошло.

Впрочем, эта резь еще давала возможность цепляться за реальность. Но я не знал — надолго ли? По Витгенштейну, понятия мира и реальности не являются синонимами.