Миссис Дрин почувствовала то же самое и выразила это словами:
— Вода здесь бывает странной. Я иногда ненавижу это море, а иногда безумно люблю. — Какое-то мгновение она выглядела немолодой и неуверенной. — Надеюсь, что она не там.
Начался прилив. Вода прибывала со стороны Гавайских и других островов, лежащих за ними, где в выжженных воронках непохороненными лежали тела убитых воинов. Волны надвигались на нас, ударяясь и вгрызаясь в пляж, как огромный мягкий рот.
— Здесь есть опасные течения или что-нибудь в этом роде?
— Нет, но здесь глубоко. Под плотом около двадцати футов. Я не могу достать до дна, когда ныряю.
— Я хотел бы посмотреть ее комнату. Может быть, там нам удастся узнать, куда она направилась и с кем. Вы сможете сказать, вся ли одежда на месте?
Она засмеялась, как бы извиняясь, и открыла дверь в комнату.
— Раньше, естественно, я одевала свою дочь. Теперь нет. Кроме того, половина ее вещей, наверное, находится в нашей квартире в Голливуде. Но я все же попробую помочь вам.
После яркого света солнца было приятно оказаться в прохладном помещении, окна которого были закрыты жалюзи.
— Я заметил, что дверь в дом была заперта на ключ. У вас большой дом, много мебели. Вы сами со всем управляетесь?
— Иногда мне удается выбить кое-какие деньги у продюсеров. С моими работодателями труднее. Надеюсь, они станут более покладистыми, когда закроются авиационные заводы.
Мы вошли. Это была светлая комната, очень веселая. Но сразу было видно, что прислуги в доме нет.