Из России за смертью   ::   Рогожин Михаил

Иногда Рубцов сам забывал, что они воюют вдвоем. Он громко отдавал команды и тут же бежал их исполнять. Бросал через плечо: «Ударь-ка слева», и через минуту слева начинал работать миномет. Подразделения УНИТА были ошарашены мощью и интенсивностью огня. Даже кубинцы никогда не воевали с такой яростью. Между солдатами пошел гулять слух, что крепость обороняет русский отряд спецназа, переброшенный туда на вертолете. Одного русского уже несколько человек видели в бинокли. Никто из солдат и офицеров с русскими раньше не сталкивался, но были наслышаны об их неутомимой жестокости, злобности и звериной хитрости. Поэтому становились все более осторожными. Никакие грубые окрики командиров не могли оторвать солдат от земли.

Рубцов прикурил сигарету от сигареты. Блаженные минуты расслабления. Может быть, последние. Даже наверное. Ночную атаку вряд ли удастся сдержать. Рубцов всем телом впитывал в себя лучи прощавшегося с ним красноватого диска вечного светила. Незаметно Для себя Рубцов полушептал-полухрипел по своему обыкновению Высоцкого: «Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух уже повернулся верхушкой своей на восток». Вдруг замолчал, вслушиваясь в себя, и закончил: «Восхода не видел, но понял: вот-вот, и взойдет».

И снова в памяти возник двор. Мужики. Портвейн. Как же давно он не пил портвейна. Сладкого. Узбекского. Трехрублевого. Рубцову хотелось о чем-то подумать, но не думалось. Странно. Тем более о чем-то конкретном.