JК
Драконья справедливость :: Худ Дэниел
Страница: 303 из 380 – Постойте! – Вдова Саффиан сунулась былок нему, но толстяк отмахнулся. – Убийца, – сказал он, переведя дух. – Ваше высочество! Позвольте мне высказаться, я знаю, кто это сделал!
– Говори! – приказал герцог. – Кто?
Проун глубоко вздохнул и ткнул пальцем в Лайама.
– Ренфорд! Это Ренфорд, милорд!
В воцарившейся тишине слышалось лишь хриплое дыхание толстяка.
– Вы спятили! – Лайам почувствовал холод в районе желудка. Ужасная догадка поразила его.
– Нет, – торжествующе ухмыльнулся Проун. – Нет. Если я спятил, то что же тогда вот это? – Толстый квестор вскинул над головой какой-то предмет. Лайам оцепенел.
Это была «Демонология». Его экземпляр.
Трое стражников пинками подгоняли задержанного. За ними следом вышагивал Райс.
– Граф, выслушайте меня, – попробовал обратиться к нему Лайам, но, получив оплеуху, примолк. Он был так ошарашен заявлением Проуна, что поначалу воспринимал происходящее, словно во сне. Он молчал, когда герцог приказывал бросить его в подземелье, он молчал, когда стражники вели его по нескончаемым коридорам старинного замка, и лишь сейчас – на лестнице, уводящей в непроглядную темень, – попытался заговорить.
Говорить не дали, он попытался думать, но тщетно. Мысли бегали по кругу, путаясь и сбиваясь. Он должен был сжечь запретную книгу, он проклинал свое легкомыслие, однако ведь книга не может служить уликой сама по себе. Наличия книги совсем не достаточно, чтобы обвинить человека в убийстве.
– Говори! – приказал герцог. – Кто?
Проун глубоко вздохнул и ткнул пальцем в Лайама.
– Ренфорд! Это Ренфорд, милорд!
В воцарившейся тишине слышалось лишь хриплое дыхание толстяка.
– Вы спятили! – Лайам почувствовал холод в районе желудка. Ужасная догадка поразила его.
– Нет, – торжествующе ухмыльнулся Проун. – Нет. Если я спятил, то что же тогда вот это? – Толстый квестор вскинул над головой какой-то предмет. Лайам оцепенел.
Это была «Демонология». Его экземпляр.
Трое стражников пинками подгоняли задержанного. За ними следом вышагивал Райс.
– Граф, выслушайте меня, – попробовал обратиться к нему Лайам, но, получив оплеуху, примолк. Он был так ошарашен заявлением Проуна, что поначалу воспринимал происходящее, словно во сне. Он молчал, когда герцог приказывал бросить его в подземелье, он молчал, когда стражники вели его по нескончаемым коридорам старинного замка, и лишь сейчас – на лестнице, уводящей в непроглядную темень, – попытался заговорить.
Говорить не дали, он попытался думать, но тщетно. Мысли бегали по кругу, путаясь и сбиваясь. Он должен был сжечь запретную книгу, он проклинал свое легкомыслие, однако ведь книга не может служить уликой сама по себе. Наличия книги совсем не достаточно, чтобы обвинить человека в убийстве.