JК
Драконья справедливость :: Худ Дэниел
Страница: 337 из 380Он безусловно не отступит, не дрогнет, но его противники сильны и коварны, да и потом, много ли надо силы и хитрости, чтобы справиться с таким малышом?
Сердце Лайама защемило от нежности к своему фамильяру. Лежа на койке, усталый, разбитый, он дал себе слово никогда больше не дразнить Фануила и не посмеиваться над ним. Если все пройдет хорошо, он станет покорно сносить его педантичность, его занудство, его туповатость и постарается даже смириться с полным отсутствием чувства юмора у этого дурачка. «Слова плохого ему не скажу, – думал Лайам. – Только бы все обошлось, только бы он опять был рядом со мной!»
Словно в ответ на эти покаянные мысли, под койкой что-то зашевелилось. Раздался короткий шорох, потом царапанье. Он сел. Койка скрипнула, царапанье прекратилось, затем возобновилось с удвоенной силой. Медленно, стараясь не шуметь, Лайам свесился с койки и заглянул под нее. Прямо в глаза ему смотрела здоровенная крыса, шкурка ее влажно поблескивала.
Лайам отпрянул – крыса сделала то же. Он упал на колени и увидел, как та с ломтем хлеба в зубах исчезает в какой-то дыре. Торопливо сдвинув койку в сторону, он осмотрел отверстие. Водосток. Небольшой, шириной дюймов в восемь – ребенок не протиснется. А расширить нечем, да и нельзя: вокруг гранитные блоки. Дыра всхлипнула, затем послышался плеск – тихий, глухой, далекий.
«Фануил! – позвал Лайам. – Ну-ка, взгляни!» Он нахлобучил на голову воображаемый шлем и, пошатнувшись, привалился к стене. Сердце его бешено заколотилось.
Сердце Лайама защемило от нежности к своему фамильяру. Лежа на койке, усталый, разбитый, он дал себе слово никогда больше не дразнить Фануила и не посмеиваться над ним. Если все пройдет хорошо, он станет покорно сносить его педантичность, его занудство, его туповатость и постарается даже смириться с полным отсутствием чувства юмора у этого дурачка. «Слова плохого ему не скажу, – думал Лайам. – Только бы все обошлось, только бы он опять был рядом со мной!»
Словно в ответ на эти покаянные мысли, под койкой что-то зашевелилось. Раздался короткий шорох, потом царапанье. Он сел. Койка скрипнула, царапанье прекратилось, затем возобновилось с удвоенной силой. Медленно, стараясь не шуметь, Лайам свесился с койки и заглянул под нее. Прямо в глаза ему смотрела здоровенная крыса, шкурка ее влажно поблескивала.
Лайам отпрянул – крыса сделала то же. Он упал на колени и увидел, как та с ломтем хлеба в зубах исчезает в какой-то дыре. Торопливо сдвинув койку в сторону, он осмотрел отверстие. Водосток. Небольшой, шириной дюймов в восемь – ребенок не протиснется. А расширить нечем, да и нельзя: вокруг гранитные блоки. Дыра всхлипнула, затем послышался плеск – тихий, глухой, далекий.
«Фануил! – позвал Лайам. – Ну-ка, взгляни!» Он нахлобучил на голову воображаемый шлем и, пошатнувшись, привалился к стене. Сердце его бешено заколотилось.