JК
Из любви к искусству :: Воронин Андрей
Страница: 413 из 431Кто знает, как далеко могла продвинуться в своем расследовании эта чокнутая? Она ведь из тех, кому все время надо больше всех, у нее шило в заднице, и она не остановится, пока не распутает все до конца, не разложит по полочкам и не поднесет читателю на блюдечке: нате, жрите! И они с удовольствием сожрут любое дерьмо, и среди тех, кто будет жрать, непременно окажется парочка сволочей в погонах, которые скажут: ба, вот так удача! А мы-то голову ломали! Срочно выслать группу захвата!"
Петрович поймал себя на том, что громко хрустит сцепленными в замок пальцами, скрипнул зубами и спрятал руки в карманы. Кулаки лежали в карманах, как два булыжника, и пользы от них сейчас было, как от булыжников. «К дьяволу, – сказал он себе. – Ко всем чертям в пекло! Ломать руки и бегать по квартире должен не я, а эта сучка. Никакие замки и никакие менты ее теперь не спасут. Она – мелочь, ее судьба уже решена. Конечно, придется потратиться, нанять настоящего специалиста, но Белкину можно смело сбрасывать со счетов. После того, что она сделала, ей не жить. Как это произойдет, что это будет – пуля, взрыв, нож или удавка, – дело десятое, и думать сейчас нужно не об этом. Думать нужно о том, что делать с сервизом.»
Собственно, думать об этом было нечего. Сервиз лежал в надежном месте, спрятанный под слоем мелкой картошки. Об этом месте не знал никто, кроме самого Петровича и охранника, который вместе с ним ездил к Яхонтову. «Охранник болтать не станет, да и хозяин дома – человек проверенный, и проверяла его не какая-нибудь занюханная служба безопасности, а зона-матушка. В ней, родимой, каждый виден на просвет, как стеклянный. А у Антона еще и фамилия такая, прозрачная, – Хрусталев. Хрусталев – он и есть Хрусталев.
Петрович поймал себя на том, что громко хрустит сцепленными в замок пальцами, скрипнул зубами и спрятал руки в карманы. Кулаки лежали в карманах, как два булыжника, и пользы от них сейчас было, как от булыжников. «К дьяволу, – сказал он себе. – Ко всем чертям в пекло! Ломать руки и бегать по квартире должен не я, а эта сучка. Никакие замки и никакие менты ее теперь не спасут. Она – мелочь, ее судьба уже решена. Конечно, придется потратиться, нанять настоящего специалиста, но Белкину можно смело сбрасывать со счетов. После того, что она сделала, ей не жить. Как это произойдет, что это будет – пуля, взрыв, нож или удавка, – дело десятое, и думать сейчас нужно не об этом. Думать нужно о том, что делать с сервизом.»
Собственно, думать об этом было нечего. Сервиз лежал в надежном месте, спрятанный под слоем мелкой картошки. Об этом месте не знал никто, кроме самого Петровича и охранника, который вместе с ним ездил к Яхонтову. «Охранник болтать не станет, да и хозяин дома – человек проверенный, и проверяла его не какая-нибудь занюханная служба безопасности, а зона-матушка. В ней, родимой, каждый виден на просвет, как стеклянный. А у Антона еще и фамилия такая, прозрачная, – Хрусталев. Хрусталев – он и есть Хрусталев.